№2 Как писать объём?
№3Как писать внешность?
№4От картинки к слову
№5 Зачем нужны правила текста? Уважение к читателю
Инструкции для начинающего автора я уже писал не раз. Сегодня же я решил идти от противного и написать инструкцию для читателя.
Вроде бы привел в читабельный вид
ЧТО ХОТЕЛ СКАЗАТЬ АВТОР?
Казалось бы, зачем? Это ведь задача автора написать так, чтобы читатель понял! Ладушки, давайте валить всё на автора: он должен соответствовать времени, писать грамотно и по канонам, не забывая рвать шаблоны и новое изобретать! Хех! Уважаемый читатель, а что за труд Вы возьмёте на себя? Сидеть и со смурным видом выискивать блох? Ну я вообще-то не против, но это порождает второй вопрос. Как Вы собираетесь искать ляпы, если не поняли, что именно хотел сказать автор? И не спорьте! Вы именно не поняли! Ведь для того, чтобы понять, надо приложить некоторые усилия.
А вот и нет! Я вовсе не обижен на некоего мифического читателя. Для того, что я тут сейчас говорю, есть причина. Наплыв низкокачественного чтива привел к тому, что большинство из нас (автор сего опуса и за собой в последнее время замечал подобный грешок) просто перестали думать над тем, что читают. И для примера замахнусь я на Александра нашего на Пушкина!
Итак, прошу любить и жаловать – та-да!!! – Татьяна Ларина! Вот объясните мне, почему едва ли не все поголовно очарованы ею? Почему она стала неким образом истинным, даже не побоюсь этого слова, идеалом русской девушки в лучших своих проявлениях?
Я задавал этот вопрос многим, но внятного ответа так ни разу ни от кого и не получил. Всё что мне удавалось выбить из оппонента – несколько шаблонных фраз, чаще всего о контрасте Татьяны и беспутных нравов, царящих в высшем свете. Вывод не утешителен: даже Пушкинского Евгения Онегина читают невнимательно. Что же говорить о прочей литературе. Грустно.
Но вернёмся к Татьяне. Сейчас я попробую рассмотреть этот образ. Разумеется, моё мнение не претендует на истинное и не обязано совпадать с авторским. Впрочем, причины этого разбора я объясню ниже, а пока:
Итак, она звалась Татьяной.
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью ее румяной
Не привлекла б она очей.
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Она ласкаться не умела
К отцу, ни к матери своей;
Дитя сама, в толпе детей
Играть и прыгать не хотела
И часто целый день одна
Сидела молча у окна.
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью ее румяной
Не привлекла б она очей.
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Она ласкаться не умела
К отцу, ни к матери своей;
Дитя сама, в толпе детей
Играть и прыгать не хотела
И часто целый день одна
Сидела молча у окна.
Ну не знаю, как вам, а по мне дикарка дикаркой. Не то, чтобы это было плохо, но всё же человек существо социальное, и подобная дикость скорее отклонение от нормы, чем достоинство. Этой девочке предстоит жить в обществе, растить в нём детей и подготавливать их к самостоятельной жизни, а чему она может их научить? Она и с родителями общего языка найти не то чтобы не может, она его просто не ищет! Она не играет с ровесниками, а значит, полноценно не развивается физически. Ребёнок должен двигаться, укреплять мышцы, разрабатывать связки, вырабатывать точность и ловкость, учиться взаимодействовать с другими представителями социума. А что делает Татьяна? Зарабатывает у окошка себе геморрой в нежном возрасте. Ну, дети бывают разные, некоторые и так себя ведут, в принципе ничего страшного, но достоинств и того меньше. Едем дальше.
Задумчивость, ее подруга
От самых колыбельных дней,
Теченье сельского досуга
Мечтами украшала ей.
Ее изнеженные пальцы
Не знали игл; склонясь на пяльцы,
Узором шелковым она
Не оживляла полотна.
Охоты властвовать примета,
С послушной куклою дитя
Приготовляется шутя
К приличию - закону света,
И важно повторяет ей
Уроки маменьки своей.
XXVII
Но куклы даже в эти годы
Татьяна в руки не брала;
Про вести города, про моды
Беседы с нею не вела.
И были детские проказы
Ей чужды: страшные рассказы
Зимою в темноте ночей
Пленяли больше сердце ей.
Когда же няня собирала
Для Ольги на широкий луг
Всех маленьких ее подруг,
Она в горелки не играла,
Ей скучен был и звонкий смех,
И шум их ветреных утех.
От самых колыбельных дней,
Теченье сельского досуга
Мечтами украшала ей.
Ее изнеженные пальцы
Не знали игл; склонясь на пяльцы,
Узором шелковым она
Не оживляла полотна.
Охоты властвовать примета,
С послушной куклою дитя
Приготовляется шутя
К приличию - закону света,
И важно повторяет ей
Уроки маменьки своей.
XXVII
Но куклы даже в эти годы
Татьяна в руки не брала;
Про вести города, про моды
Беседы с нею не вела.
И были детские проказы
Ей чужды: страшные рассказы
Зимою в темноте ночей
Пленяли больше сердце ей.
Когда же няня собирала
Для Ольги на широкий луг
Всех маленьких ее подруг,
Она в горелки не играла,
Ей скучен был и звонкий смех,
И шум их ветреных утех.
Так, а что мы видим тут? Мрачную и ленивую девочку, не желающую играть с подругами. Вы можете сказать, что она особенная, что у нее там какая-то необычайно ранимая душа, но пока я не вижу предпосылок для подобного вывода. Девочку никто не обижает, она сама держит дистанцию со всеми. Татьяна не делает ничего, даже не вышивает, хотя в это время вышивка – неотъемлемое условие воспитания девочек не зависимо от социального статуса. В ХIХ веке ещё не было известно, что за мелкую моторику отвечают лобные доли мозга, и что занятия, развивающие эту самую мелкую моторику одновременно стимулируют развитие мышления, сообразительности, памяти и так далее. Не знали, но наблюдательностью наши предки обделены не были, а потому замечали эту закономерность и развивали детей более гармонично, чем сейчас (имею право это говорить, потому как несколько лет работал в системе образования и видел всю эту систему современного обучения и воспитания детей и подростков и снаружи, и изнутри). Итак, Татьяна не работает над своим развитием ни нравственно, ни физически, ни духовно. И это идеал?
Она любила на балконе
Предупреждать зари восход,
Когда на бледном небосклоне
Звезд исчезает хоровод,
И тихо край земли светлеет,
И, вестник утра, ветер веет,
И всходит постепенно день.
Зимой, когда ночная тень
Полмиром доле обладает,
И доле в праздной тишине,
При отуманенной луне,
Восток ленивый почивает,
В привычный час пробуждена
Вставала при свечах она.
Предупреждать зари восход,
Когда на бледном небосклоне
Звезд исчезает хоровод,
И тихо край земли светлеет,
И, вестник утра, ветер веет,
И всходит постепенно день.
Зимой, когда ночная тень
Полмиром доле обладает,
И доле в праздной тишине,
При отуманенной луне,
Восток ленивый почивает,
В привычный час пробуждена
Вставала при свечах она.
А вот это уже лучше – девочка рано встаёт по утрам, не нежится в постели. Хотя, учитывая её малую подвижность днём, она, скорее всего, просто не уставала, вот и хватает ей с утра заряда бодрости. Однако автор Александр Сергеевич утверждает, что Татьяна вставала рано, чтобы посмотреть на восход. Хорошо! Автору виднее, ведь он этим что-то хотел сказать. Восход чаще всего ознаменует собой будущее и начало новой жизни. Про разные романтические значения восхода даже не говорю. Итак, это первый намек на возвышенную и романтическую натуру Татьяны. Точнее второй, поскольку одиночество также неотъемлемый атрибут романтического героя. Но тут нестыковочка, ведь Татьяна одинока не по причине враждебности окружающего мира и не за мифические грехи, а по своей собственной природе.
Мне вот тут стало интересно, а многие ли читатели на этом месте останавливались поразмышлять над характером Татьяны? Если же до этого момента кому-то всё, абсолютно всё ясно, то вряд ли этот человек взял на себя труд подумать над тем, что читает.
Ладно, едем дальше.
Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли все;
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона и Руссо.
Отец ее был добрый малый,
В прошедшем веке запоздалый;
Но в книгах не видал вреда;
Он, не читая никогда,
Их почитал пустой игрушкой
И не заботился о том,
Какой у дочки тайный том
Дремал до утра под подушкой.
Жена ж его была сама
От Ричардсона без ума.
Они ей заменяли все;
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона и Руссо.
Отец ее был добрый малый,
В прошедшем веке запоздалый;
Но в книгах не видал вреда;
Он, не читая никогда,
Их почитал пустой игрушкой
И не заботился о том,
Какой у дочки тайный том
Дремал до утра под подушкой.
Жена ж его была сама
От Ричардсона без ума.
Ага! Вот оно! Отец всему виною! Он не уделял внимания дочери! Где тут ящик гнилых помидоров и лоток протухших яиц? Щас мы его!
А вот ничего мы ему.
Необходимо понимать, что в то время и в том кругу мужчины не занимались воспитанием дочерей. Этим занимались матери. Мы можем сейчас сколько угодно пыхтеть на подобный подход, но сейчас мы обязаны понимать, что для того времени – это норма. Так росли почти все, однако Татьянами Ларинами поголовно не стали. Брак везде и во все времена был не союзом двух любящих сердец, а сделкой (зачастую совершенную без всякого вмешательства и мнения тех, кто в него вступал), основным условием которой было: мужчина заботится о женщине, а женщина – о его детях. Лично мне эта система кажется довольно гармоничной, хотя бы потому, что просуществовала тысячелетиями.
Впрочем, мы отвлеклись. Итак, только сейчас Пушкин показывает нам отношение родителей к девочке. До этого момента мы видели отношение Татьяны (точнее отсутствие отношения Татьяны) к родне и ровесникам. Сейчас мы можем долго и тщательно говорить о том, кто же виноват и как надо было воспитывать, но дело то не в этом! Нам автор предоставил некоторые данные и именно в таком порядке. Почему? Читатель, как правило, именно об этом думает в последнюю очередь, а зря. Порядок, в котором нам предоставили эти сведения, не менее важен, чем поступки героев и причины этих поступков.
Далее я сокращу разбор, поскольку наша тема, как вы помните, не Татьяна Ларина, а читатель, точнее читательская культура.
Итак, Татьяна встречает Евгения и влюбляется.
Пора пришла, она влюбилась.
Так в землю падшее зерно
Весны огнем оживлено.
Давно ее воображенье,
Сгорая негой и тоской,
Алкало пищи роковой;
Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала... кого-нибудь,
Последние слова скажут внимательному читателю истинное отношение Александра Сергеевича к «любви» Татьяны. Очень часто любовь Татьяны к Онегину преподносят, как нечто в высшей степени возвышенное (да, именно в высшей степени возвышенное). А вспомните-ка, сколько лет Танечке? Ну и какое тут серьезное и возвышенное чувство? Какая вечная и истинная любовь? Я не буду тут расписывать о том, как переживается подростками первая любовь, о разнице любви и влюбленности, хотя тема благодатная и щедро предоставленная Пушкиным. Поскольку тема нашего разговора: «Что хотел сказать автор?», то пока просто обращаю ваше внимание на последнюю строчку. Вот в ней ясно и точно отражено мнение автора!
Почему же читатель так легко проскальзывает её газами и читает дальше? Почему так легко и просто переходит на темы, обозначенные мною в предыдущем абзаце?
Но, именно последняя строчка ясно так намекает, что растиражированный образ мало соответствует тому, что в романе. Может, я тороплюсь с выводами? Хорошо, идем дальше.
А дальше нам показаны переживания Татьяны. Я не буду оценивать их пока, поскольку они вполне ясны. Пройдем с разу к моменту с письмом. Что там у нас обычно?
- Ах! Какая смелость! В то время для девушки самой написать письмо мужчине и бла-бла-бла…
Сам-то Пушкин говорит: «ты в руки модного тирана уж отдала судьбу свою», - но и тут он редко бывает услышан. А я возвращаю Вас, дорогой читатель, к началу. Да! Я знаю, как сильно многие не любят этого, но всё же нам с Вами придется это сделать. Автор же не просто так описывал нам детство Татьяны. Могу лишь повторить то, что сказал раньше – Татьяна не умеет общаться и взаимодействовать в социуме, поскольку все детство просидела у окошка. Ну и какая тут смелость? Девочка просто начиталась романов в мягкой обложке из серии «Шарм». Это не смелость, а отрыв от реальности – Татьяна живет в придуманном ею мире аля-Ричардсон. Татьяна просто не осознаёт, что вся её любовь – не более чем игра в романтику.
Письмо Татьяны к Онегину
Я к вам пишу - чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Я к вам пишу - чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Дальше на восьми страницах идет это самое «чего же боле», которое, по мнению самой Татьяны, не нуждается в том, чтобы быть сказанным. Например, такое:
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? я тебя слыхала:
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? я тебя слыхала:
Далее Татьяна не скрываясь пишет о своих детских романтических мечтаниях. Это те самые блестящие доспехи, в которые она и сунула Онегиа, не особо интересуясь его мнением. Довольно частая картина, не находите?
А уж всякое:
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!
Это же классическая болезнь восьмого класса! И эгоистическое спихивание на Евгения необходимости принятия решения. Краткий пересказ письма Татьяны: «Я тут в тебя влюбилась, потому что мечтала о вот такой внеземной любви, а вокруг недостойное меня быдло. Так что, милый, быстренько сам реши, что мне с этим всем делать».
Бедный Евгений ошалел от свалившегося на него счастья так, что открестился, чем под рукой нашлось. А через годы, когда Татьяна приобрела светский лоск, «опомнился», но получил от ворот поворот. «Ведь я была тогда моложе! Я лучше, кажется, была», - отвергнутая в молодости, Татьяна берет реванш, и с пафосом заявляет: «Но я другому отдана и буду век ему верна!».
В чём же её очарование для читателя? В том, что не наставила рога мужу? Но ведь это нормально! Нормально быть порядочной женщиной, нормально не становиться потаскухой. Татьяна Ларина – обычная женщина. Таких как она полным полно: не красавица, не гений, даже не рукодельница – обычная девчонка, которая приобрела лоск благодаря мужу. Но кем-то когда-то было написано, что вот… ах!
А почему бы самому не подумать над тем, что хотел сказать автор? И не важно, к какому вводу Вы придёте – важно, что вы задумаетесь над неким вопросом. Дорогой читатель, большинство авторов ждут от Вас именно этого – что вы задумаетесь. В конечном итоге, не важно согласитесь Вы с автором или нет. Важно, что Вы примите участие в диалоге с писателем. Ваши собственные мысли и взгляды (совпали они или нет) – это то, что добивается от вас автор.
Читайте сами, думайте сами, а то получится как с Островской «Грозой». Вот вякнул некий критик (не будем показывать пальцем, итак все знают) про «Лучик света в тёмном царстве», и многие потопали, влекомые стадным инстинктом, по проторенной дорожке. Бедный Александр Николаевич! Написал про бабу, наставившую рога мужу и с горя утопившуюся, и вдруг – «Лучик света»! Да где? В пьесе показаны быт и нравы купечества. Посмотрите на них, просто посмотрите! Что Вы видите? Замордованную свекровью женщину и мужа-телка, просидевшего всю жизнь под материнской юбкой, а потому кроме ж*пы ничего не видевшего. Пьеса-то бытовая! Тут более чем наглядно показаны последствия вот такого «подюбочного» воспитания. Пьеса о бабах, которые не умеют воспитывать и душат собственных сыновей, о мужиках, которые, являясь главой семьи, продолжают сидеть под юбкой и любоваться на единственный, доступный в этом положении вид, и о том, что из этого выходит в конечном счёте.
От чего же происходят все эти недопонимания? Да потому, что автор в форме притчи говорит некую мысль, а читатель порой понимает буквально. Со стихотворениями (именно стихотворениями, а не с романами, повестями и пьесами в стихах) такое происходит реже, потому как тут сразу ясно, что стих – это некая аллегория. Однако смею вас заверить, что любое произведение есть аллегория, будь то стих, роман, картина или музыка.
Для писателя герой такой же объект выражения идеи, как и, скажем, чашка или пейзаж. Для читателя же герой произведения – тот, с кем читатель разделяет свои мысли и чувства, разделяет пройденный героем путь его страдания и собственные воспоминания. Именно поэтому иногда созданные автором герои приобретают свою жизнь. Именно разница в отношении к герою писателя и читателя породили такой жанр, как фанфик (профанфик и прочее). Писатель создал героя, который воплотит его идею, а читатель, сроднившись с ним, думает о том, что было бы с героем дальше, или что бы он, читатель, изменил бы. Но, изменив судьбу героя, Вы неизбежно измените смысл произведения. Поэтому, милые фикрайтеры, прежде чем писать фанфик, постарайтесь понять, что хотел сказать автор и суть того героя, о котором хотите написать. Ваше недобросовестное отношение к чужим героям и приводит к тому, что читатель несерьезно относится к содержанию и смыслу произведения.
Хочу дать Вам, дорогой читатель, несколько подсказок. Автор не вводит в произведение лишних деталей. Это значит, что у всего того, что имеется в произведении, есть вой смысл. Если какое-то слово появляется часто – следует обратить на него внимание. Если появилось ружье – оно выстрелит. Если раскололась чашка (свернула шею лошадь под седоком) – чьи-то чувства или даже жизнь находятся в опасности. Всё это, незначительное на первый взгляд, является подсказкой от автора Вам.
Однажды, у Льва Николаевича спросили, что он имел в виду в своем романе «Анна Каренина». Толстой ответил, что если бы мог сказать это в более короткой форме то так бы и сделал, вместо того, чтобы писать роман.
Дорогой читатель, большинство авторов (не аффтаров) хотят, чтобы вы подумали. Не сказать что-то, пусть и не напрямую, а пробудить в вас желание подумать самим над неким вопросом. И средства для этого будет использовать любые: он будет провоцировать Вас, будет уводить в сторону сюжет, особенно тогда, когда вам так хочется узнать о том, что будет дальше, будет возвращать Вас в прошлое и засылать в будущее. Будет ломать ваше представление о людях, животных и мифологических существах, будет подсовывать вам под нос одни и те же слова или простые предметы вновь и вновь! Думаете что это всё ради того, чтобы сказать, чем закончится та или иная история? Но ведь история это такой же инструмент для автора. История, рассказанная писателем – это не конечный продукт, а средство донести до Вас дорогой читатель свою идею.
Чем отличается великая литература от литературы? Количеством слоев или планов. Сознательно сделать 17 планов просто невозможно, будь ты хоть ты трижды гений. Большая часть этих наслоений подсознательна: автор умудряется всунуть это в одно произведение как раз таки в силу своей гениальности. Он думал об этом, когда ставит некую ситуацию. А ситуация, в свою очередь, касается еще каких-то вопросов, над которыми автор думает (или думал когда-то). Хороший автор это тоже воплощает, просто не задумываясь об этом конкретно в момент написания, вот проникают эти мысли на страницы между строк. Простой автор в этом месте свернет, дабы не отвлекаться на ненужный ему в этот момент эпизод. Это не халтура, ведь происходит подсознательное выделение даже не второстепенной, а N-ой темы. Это к вопросу об оживших персонажах.
Задача же читателя думать о том, что он сейчас прочел. И кто знает, какое прочтение вернее: когда читатель понял мысль буквально, или когда вынес что-то иное, пусть и близкое к замыслу автора? Вот такое «почти», пожалуй, даже более ценное. Ведь в этом случае читатель сознательно или интуитивно обнаруживает пласт, который и сам автор не планировал, не замечал.
Проблема в том, что читатель сейчас не думает, а реагирует на инстинктах. Например, в свое время была такая буча против Бьякуи Кучики (блич) за то, что он не освободил официально осуждённую сестру. А если подумать? Вот кому нравится, когда всякие шишки отмазываются, сбив на дороге ребенка? Но многие не задумывались об этом. Вот есть главная героиня, которую мы уже успели полюбить, а вот только что нарисовавшийся ее брат, который имеет, зараза такая, всё! И умён, и красив, и богат, да еще и репутация "идеального"! А не жирно ли ему? А вот как не будем любить! А вот как он еще посмел обозвать Шибу насекомым! Да он! Да мы!... ну просто какая-то детская истерия. А ведь было столько намеков, а то и прямых отсылов со стороны автора. Я понимаю, что есть такая вещь как симпатия и антипатия к герою, но герой произведения - это не реальный человек - это предмет, с помощью которого автор что-то говорит. Точнее ставит некий вопрос. Ответ же (даже если он и дается автором) надо искать самому. Согласны или не согласны читатели с предложенным автором ответом - это дело читателей. Но прежде соглашаться или нет, надо хотя бы понять, а что за вопрос стоит-то? Мне одинаково неприятны и те, кто хаял Бьякую и те, кто его превозносил, опираясь на "он няшка/сволочь". А вот те, кто мог своё мнение обосновать - приятны. Тех же, кто увидел в этом тему для размышления (например, вопрос о том, стоит ли слепо подчиняться закону) - уважаю, не зависимо от того, совпадает ли их видение вопроса и самой сути вопроса с моим.
Да ладно герои и ситуации, порой читатель даже не видит разницы между сюжетом и идеей произведения или между идеей и интригой. Несколько раз на полном серьёзе встречал заявления типа:
- Идея произведения такова: герой стремится к познанию, а его противник…
Господа! Это не смешно! Ну, как можно перепутать идею и сюжет? Интрига - это сюжет. Сюжет и идея - вещи совершенно разные. Сюжет - это притча, а идея - смысл это притчи. Все помнят притчу о Сеятеле? Слово само по себе имеет божественную природу, а значит, эта притча подразумевает не только Слово Божие, но и Слово Человеческое. Я имею в виду автора. Ведь на самом деле из многих прочитавших произведение лишь малая часть станет тем «зерном, что попало в добрую почту и дало урожай в 10, 50 и 100». Многие отвлекаются на «сорняки» и теряют суть, увлекшись формой, а потому в упор не видят содержания.
Снова повторю: сюжет, герой, ситуация – это инструменты, такие же как пейзаж, чашка, ружье. Если хотите, произведение это дом, а его идея – то, что в этом доме живет. Разглядывая фасад здания можно понять жилой это дом или офис, ангар для самолета или цветочный ларёк. Вы же не воспринимаете телефонную будку как некий самоценный предмет, Вы, дорогой мой читатель, понимаете, что туда можно войти, снять трубу и набрать номер. Никто, глядя на витрину с запчастями для автомобилей, не ожидает увидеть внутри ресторан и не воспринимает разложенные разводные ключи и шины, как часть интерьера. Так же и с произведением. Есть герой, который совершает некоторые действия: его поступки, мысли, причины – это и есть здание, его колонны, лепнина, окна, крыша. А смысл – это то, что Вы должны поискать сами. Спросите себя: «А для чего этот герой задуман автором?» Это гораздо важнее, чем поступки этого героя. В чем смысл появления в произведении, например, героя-перевертыша? Реагируя на инстинкте понять этого невозможно. Дело ведь не в том, что Раскольников убил бабушку за 30 копеек, а в том, что у убийства нет оправдания.
Умение читателя видеть больше, чем выложено прямым текстом, с одной стороны, становится огромнейшей головной болью, когда читатель находит не то, на что автор прямым текстом тычет, вплоть до каких-то личных характеристик самого автора. Но оно же дает толчок к развитию как читателя, который получает информацию и может ее применить, так и для автора, который так же получает полезную пищу для размышлений.
Личные характеристики автора имеют значение только в смысле времени и места. Нельзя оценивать героев прошедших веков с точки зрения современной этики, так же и с местом. Французы могли отвести детей в лес, потому что есть нечего, а для русского человека большего преступления представить нельзя.
Очень раздражают фразы типа: «Да я на месте Наташи Ростовой…». Да не надо никому быть на её месте! Наташа делает так, чтобы поставить читателя перед неким вопросом. В чём причина такого поступка Наташи? Почему не надо (или наоборот, надо) так делать? Это очевидные вопросы первого плана, но даже их редко кто себе задёт.
Произведение – это цельное. Нельзя расшифровывать эпизоды, ситуации, причины поступков, показанные предметы отдельно. Произведение – система. Причем, система, где все части взаимосвязаны. Автор не будет давать вам бессмысленную деталь «для антуражу». Самое забавное в этом, что даже сам автор может об этом не подозревать. Каждая деталь произведения важна, даже внезапный порыв ветра. Например, это намёк на возможную неожиданность. Но самое главное – реакция героя/героини. Это подсказка для Вас, намёк на характер героя (ведь характер героя – это один из самых главных инструментов). Так что каждая деталь важна. Причина этого проста – человеческая лень. Да-да! Автор тоже человек и тратить время и буквы на бессмыслицу не станет. Тем более что это и по отношению к читателю просто прямое неуважение.
Ещё один важный аспект: автор пишет не тогда, когда у него переизбыток некоторой информации, которой он вот просто жаждет поделиться, но когда ему не хватает ответов на определенные вопросы, которые он и ставит в своем повествовании. Когда человек пишет какое-то осмысленное произведение, но сам перед собой ставит вопросы и ищет в процессе ответы. Почему бы, уважаемый читатель, Вам не присоединиться к автору раз вы уже ознакомились с произведением? Автор пишет тогда, когда есть тема/вопрос на которую он хочет поговорить. И читатель по прочтению, становится участником этой беседы. Ну, а до чего договорятся - это уже отдельный разговор
Вступив в диалог с автором, читатель заканчивает книгу и становится участником творческого процесса. Ведь написать книгу – это только половина дела. Книга должна быть прочитана, более того, она должна вызвать некоторое действие со стороны читателя. Книга закончена только тогда, когда её задумали, написали, прочли и поняли (пусть не совсем так, как задумывал автор). Только после этого цикл закончен. Так что, уважаемый читатель, Вы полноправный участник создания книги.
А знаете что, дорогой читатель? Пожалуй, сейчас я спрошу Вас:
- Что же хотел сказать автор?