Я то, что я есть
Осталось немного))) Не то. чтобы я много писал..
На меня не похоже, но в этой ФБ рейтинг в основном добирал кровищей и страданиями. Вот и в этот раз японская страшилка)) Как выяснилось, Лют написал кайдан))))
Название: О друге моём Набэсиме
Автор: Лютый зверь
Бета:Санди Зырянова
Размер: миди 4419 слов
Пейринг/Персонажи: люди, йокаи
Категория:джен, гет
Жанр: ужасы
Рейтинг: R
Краткое содержание:Рассказ о моём добром друге
Примечание/Предупреждения:читать дальшеБакэнеко - демоническая кошка.
Нуэ - йокай насылающий кошмары.
Гюки (юси-они) - йокай -людоед, живущий в пресных водоёмах.
Тенгу - горные духи.
Мидори - значение имени "зелень/зелёный цвет".
Даймё - помещик.
Ронин - воин без хозяина.
Юдзё - куртизанка.
Майко - ученица гейши.
Футон - национальная постель.
Хаори - накидка.
Кандзаси - заколка-шпилька.
Таби - носочки с отделенным большим пальцем.
Онигири - рисовые колобки с начинкой.
Написано на ФБ для команды fandom Tales 2014
читать дальшеЭту историю мог бы рассказать мой друг Набэсима, доживи он до её конца… Но друг мой мёртв, поэтому рассказывать буду я.
Друг мой имел обыкновение путешествовать пешком, хоть и не был бродягой. Так уж было угодно случаю, что в тот раз попутчиков у Набэсимы не было, и он брёл в одиночестве по тонкой тропинке, вившейся по склону горы. Надо заметить, что тропка была действительно очень извилистой и малохоженной. Идти по ней даже моему выносливому другу было не очень весело. К тому же приближался вечер, а подходящего места для ночлега Набэсима так и не нашёл. Его это не сильно расстроило, ибо друг мой был человек не только отважный, но и обладал неунывающим и весёлым характером. Посему Набэсима не расстроился, а приготовился провести ночь на камнях. Дров он не нашёл и не мог разжечь костер. Но нет худа без добра. Глаза Набэсимы быстро привыкли к мраку ночи и поэтому сразу же заметили гостеприимный огонёк, что зажёгся впереди. Друг мой здраво рассудил, что ночь на камнях и без костра покажется менее приятной, чем в компании и у огня. Поэтому, собрав свои немногочисленные пожитки, Набэсима отправился к огоньку.
Оказалось, что огонь развели несколько путешественников в заброшенной хижине над тропинкой. Набэсиму они приветствовали доброжелательно, позволили провести эту ночь рядом с ними и угостили его похлёбкой и чаем. Отогревшись у огня и насытившись, друг мой весьма расположился к людям, давшим ему приют. Были среди путешественников две женщины, отличавшиеся красотой и изяществом. А также такими простыми, но приятными манерами, что, несмотря на скромные кимоно, друг мой посчитал их дамами среднего сословия.
Путешественники решили познакомиться и скоротать часть ночи за приятной беседой. Мысль эту все нашли не лишённой привлекательности, и более молодая женщина, испросив разрешения у собравшихся, первой начала рассказывать историю.
Бакэнеко
Господин Такафусу был щедро одарен небесами высоким положением, богатством и красавицей женой. Поговаривали, что госпожа Такафусу была слишком молода для своего влиятельного мужа. Но её черные глаза всегда с почтением и нежностью были обращены только на мужа. Нежный облик госпожи кружил головы многим, но скромность её вошла в поговорку. Злые языки утверждали, что сие есть следствие нелюдимости госпожи, а не приличествующей в её положении скромности, но сплетни живут только семьдесят дней, а господа Такафусу уже трижды отмечали годовщину свадьбы. И с каждым днём госпожа хорошела, а господин становился всё более влиятельным.
Самый страшный из людских пороков — зависть. И бестия сия пустила яд свой в душу вассала господина Такафусу по имени Наосигэ. Смотрел Наосигэ на блестящие волосы госпожи, на жемчужную её кожу и нежные губы. Смотрел Наосигэ на дорогие шелка, что окутывали изящное тело госпожи. Смотрел Наосигэ на бамбуковую занавеску, что скрывала от него госпожу. Смотрел, и с каждым взглядом сердце его чернело, как пораженный плесенью моти. И уже мало стало Наосигэ смотреть на госпожу.
Возненавидел вассал своего господина Такафусу. И настал день, когда вассальный долг был позабыт подлым завистником.
В ту пору даймё воевали меж собою чаще и охотнее, чем в наши дни. Чтобы госпожа Такафусу не скучала, когда муж её покидал замок Сага ради славных дел, господин подарил ей котёнка. Госпожа полюбила ласковую кошку, как собственное дитя, и нарекла её Тамой. Кошка скрашивала дни ожидания госпожи Такафусу, пока муж её вёл доблестные сражения.
Однажды удача отвернулась от господина Такафусу, и ему пришлось отступить за стены замка Сага. Войско врагов окружило замок и расположилось лагерем у каменных стен. Смотрел господин Такафусу на две тысячи врагов и размышлял о том, как бы победить ему их всех. И не знал добрый господин, что вассал его уже отринул честь самурая и свернул с прямого пути буши. Во мраке ночном покинул коварный Наосигэ замок Сага и пришёл к врагам господина своего. Обещал он отдать две деревни из земель Такафусу, если замок и госпожу отдадут ему. И было по слову тому.
В самый глухой час ночи Наосигэ провёл по тайному ходу два десятка самураев прямо в покои господина и госпожи. Схватили предатели господина Такафусу, а Наосигэ обхватил окровавленными руками госпожу своего сердца.
— Теперь я хозяин сего замка! — говорил он, опьянённый животной страстью.
— Ты сошёл с ума, Наосигэ! — воскликнул господин Такафуса.
Расхохотался Наосигэ, словно в него вселился дух Тенгу, и отвечал своему господину, что отныне забирает замок и женится на госпоже. Госпожа гневно отвергла негодяя, а всегда ласковая Тама грозно зашипела на предателя и оцарапала руки, дерзко обнимающие её госпожу. Отшвырнул Наосигэ кошку и велел живьём замуровать господина Такафусу на глазах его достойной супруги. Как ни плакала, как ни умоляла госпожа о милосердии, не послушался её негодяй. Выволокли люди Наосигэ господина из замка и замуровали его во внешней стене. Господин сохранял достоинство до последнего мгновения, и прощальный взгляд его был полон не ненависти к предателю, а любви к своей верной супруге. Тогда госпожа оттолкнула самурая, удерживающего её, и бросилась прямо в трясину, что подбиралась к самым стенам замка и охраняла его с востока. Верная Тама последовала за своей хозяйкой.
Так погибли господин и госпожа Такафусу, ставшие жертвами зависти и похоти. Не осталось от них тел, и не было проведено погребение, ибо господин остался замурованным, а тело госпожи так и не всплыло из болотной трясины. Но со дня гибели супругов каждый, кто подходил к тому болоту, становился проклятым, обрушивались на него несчастья и беды. И нарекли люди сию трясину Болотом Проклятия.
Однажды решили жители тех мест провести праздник, чтобы умилостивить мстительного духа болота. В тот день гнусный Наосигэ вернулся из столицы. С гордостью и удовольствием оглядывал он добытые предательством владения, и казалось ему, что сама природа славит его ложное величие. И у цветущей гортензии увидал он прелестную девушку. Воспылал он к ней порочной страстью и обратился к её отцу казначею с предложением выкупить юную красавицу себе в наложницы, обещая многие выгоды всей семье. Но отец девушки страшился заключать подобные сделки в день праздника и просил дать ему время на принятие решения. Разгневался Наосигэ, ведь ставил он себя превыше прочих людей и даже превыше духов и богов. И велел он принять положительное решение уже к завтрашнему дню. Не ведал он, что у девушки уже был жених. Такова уж была судьба Наосигэ, что любить он мог только чужое.
Узнала об этом девушка и отправилась к своему возлюбленному. Она клятвенно обещала, что не войдёт в проклятый замок, что скорее умрёт, чем предаст любимого. Поверил ей достойный юноша. Пока влюблённые сетовали на свою судьбу, опустился на них туман, да такой густой, что и дороги не видно. Решил юноша проводить свою невесту домой к родителям, но сбился с пути. Вот так оказались влюблённые на тропке посреди Болота Проклятия. И увидала девушка на кочке зеленоглазую кошку, чья красивая шкурка была совсем мокрой, словно кошка только что плавала. Пожалела девушка кошку и забрала её к себе домой.
Доблестный юноша понимал, что не сможет защитить свою невесту от коварного Наосигэ, и тогда решил он убежать вместе с нею и своей престарелой матушкой в другую провинцию. Согласилась красавица и поутру уже собрала свои вещи, надела дорожную одежду и попрощалась с отцом. Да только люди Наосигэ прибыли раньше положенного часа, чтобы забрать в замок Сага новую наложницу. Увидали он дорожную одежду и разгневались, стали угрожать казначею, что господин отлучит его от должности и покарает всю семью. Схватили они красавицу и отвели её в замок силою.
Бросили её к ногам Наосигэ, рассказали, что девушка хотела сбежать, а они её поймали. Но Наосигэ не поверил своим людям. Распахнул он хаори и показал всем свежую рану.
— Эта девка напала на меня в моей собственной спальне час назад!
— Но как же это возможно, господин? — спросили слуги. — Час назад мы говорили с нею в её доме.
Тогда Наосигэ объявил девушку злым духом и велел запереть её в клетке, а на всех дорогах поставить засады для жениха.
В то время юноша забрал свою матушку и провёл её через тайные тропки к заброшенному дому, дабы переждать лихие времена, а потом всем вместе покинуть проклятые места. Проходя же через Болото Проклятья, оступился юноша и упал в трясину. Там бы он и встретил свою кончину, но вдруг увидел прекрасную госпожу, которая протянула ему нежную руку и вытащила не тропинку. Стал благодарить юноша свою спасительницу, но та лишь грустно покачала головой и исчезла. Понял тогда юноша, что спасла его сама госпожа Такафусу, и преисполнился решимостью спасти свою возлюбленную. И едва принял он это решение, как увидел ту самую мокрую кошку, что приютила его невеста. Кошка провела юношу тайным ходом в замок Сага, прямо к клетке, где держал подлый Наосигэ его невесту. Выкрал юноша несчастную и увёл из замка. Но томимый похотью Наосигэ ночью вышел из своих покоев и увидел, как влюбленные скрылись за тайною дверцей. Бросился он за ними в погоню и нагнал у самого болота. Поняла красавица, что не сбежать ей от постылой участи, выхватила у любимого нож и вонзила себе в горло. В тот же миг овладел её телом дух мщения, бросилась мёртвая девушка на негодяя Наосигэ и растерзала его.
Рассказ юной красавицы понравился всем путешественникам, и они восхваляли его. Прелестница же, однако, весьма смутилась общей похвале, ибо была барышней не только удивительно красивой, но ещё скромной и благоразумной. Друг мой Набэсима хотел отблагодарить рассказчицу за замечательную историю, однако смущение её было столь искренним, что мой приятель решил пока этого не делать, но преисполнился намерений преподнести хоть какой-нибудь подарок на прощание. Не стоит думать, что Набэсима имел с собой что-то ценное, однако несколько монет у него с собой всё же было.
Тем временем один из случайных попутчиков, вдохновлённый рассказом красавицы, тоже решил порадовать собравшихся. Это был мужчина ещё крепкий, хоть уже не слишком молодой, со следами многих приключений, отметившими его смуглую кожу белыми росчерками шрамов. Друга моего эти свидетельства бурной молодости не слишком смущали, ибо разбойники редко доживают до таких лет, а ежели им и улыбалась удача и были благосклонны к ним боги, то обзаводились они подчинёнными и грабили добрых путников, а не путешествовали в одиночестве.
Муж тот почесал некогда сломанный нос и начал свою историю.
Нуэ
Сачи Тачибана был хорошим мастером, в чьи руки боги вдохнули талант. Сделанные им кандзаси ценились и у самодовольных купчих, и у строгих жён самураев, и у весёлых майко, и даже у привередливых гейш. Но насколько хорошим было его мастерство, настолько же и скверным был характер Сачи. Страдали от скверного характера даже почитаемые родители Сачи, а потому и рано отошли в мир иной, не вынеся грубостей единственного сына. Невестки они так и не дождались, ибо никто не хотел выдавать свою дочь за такого угрюмого человека.
Вот и жил Сачи один-одинёшенек в старой хижине. Страдать он от этого не страдал, а был весьма доволен. Ибо никто не мешал ему работать, не отвлекал от дел, не говорил ему, что надо делать, одним словом — Сачи находил других людей раздражающими, и одному ему было хорошо. Доходов ему вполне хватало, чтобы покупать готовую еду, да нанять служанку, чтобы раз в неделю приходила убирать и стирать.
Надо заметить, что Сачи не был ни красавцем, ни уродом. Скроен ладно, но без изящества, лицом прост, но слишком мрачен. Однако вреда никому не делал, а потому терпели его горожане за удивительное мастерство. Всякому известно, что самый скверный мужчина терпим по сравнению с женщиной, желающей нарядиться. А уж кандзаси Сачи хотели все женщины.
Однажды Сачи отправился на болота за журавлиными костями для своих кандзаси. Взял он тростниковую корзину, длинную клюку и два онигири, да и отправился в путь с утра пораньше. День обещал быть солнечным, но не жарким. Впрочем, Сачи всё равно бурчал себе под нос о том, что ходить на болота дело дурное. Но никто лучше него не мог определить подходящие кости, а потому и доверить это дело другим Сачи никак не мог.
Шёл Сачи по дороге, ворчал да поглядывал по сторонам. Смотрел на порхающих птиц, на то, как ветер колышет траву, на стремительных стрекоз, на яркие цветы. И всё, что видел, бережно складывал в своём сердце, ибо даже смятый цветок может вдохновить истинного мастера на создание непревзойденного украшения. Смотрел Сачи очень внимательно, а потому издалека увидел плачущую на дороге девочку.
Девочка была совсем маленькой, не более десяти лет. Длинные рукава её кимоно истрепались и запачкались, таби прохудились, а одна сандалия лишилась ремешка. У любого человека дрогнуло бы сердце от горького плача девочки, но в сердце Сачи не было места для людей. Прошёл он мимо и даже не взглянул на дитя. Таким человеком был мастер Сачи. Хороший мастер, но скверный человек. Оставил он девочку позади и не оглянулся ни разу.
Болота в той местности были обширны и коварны. Но Сачи не раз приходил туда за костями журавлей. Знал он все гиблые места, коварные топи и надёжные тропинки. Медленно бродил Сачи по болоту, осторожно прощупывая дорогу клюкой. И едва добрался он до топи, как, откуда ни возьмись, набежали тучи грозовые, тяжёлые и мрачные. Засверкали молнии, грянул гром, и разверзлись хляби небесные. В мгновение ока промок Сачи до последней нитки. Ругал Сачи гром и молнию, проклинал дождь и гневался на топи, но пуще всего ругал себя за то, что не взял с собой бамбуковый зонтик.
При таком-то дожде не стоило и пытаться найти хорошие журавлиные кости, и Сачи был вынужден вернуться домой. Радости ему это не прибавило, и шёл он по размокшей дороге будучи злее обычного. Но как бы ни был он зол, увидев на том же самом месте плачущую девочку, не мог не изумиться. И хоть был Сачи человеком характером скверным, однако же и негодяем он не был. Посему и не прошёл мимо плачущей под дождем девочки, а схватил её за руку и повёл за собой. Девочка перестала плакать и безропотно пошла следом за Сачи, сжимая в руке свои сандалии — целую и с оторванным ремешком.
Дома Сачи переоделся в сухую одежду сам и дал девочке одну из своих старых юката. А потом заварил горячего чаю, чтобы не заболеть. Онигири хоть и промокли под дождём, но Сачи и девочка съели их, запивая горячим чаем. А потом Сачи спросил.
— Как тебя зовут?
— Акико, — ответила девочка.
Больше Сачи ни о чём не спрашивал, только починил сандалию да достал старый футон.
— Когда дождь закончится, уходи, — сказал, а сам лёг на свой футон и уснул.
Вот каким грубым человеком был мастер.
Снилось Саки, что ходит он по болоту среди журавлиных костей, но никак не может найти подходящую, чтобы сделать из неё красивую кандзаси. Какую ни возьмёт, а она либо лисицами погрызена, либо трухлявая, как мёртвая сакура. Ругался Сачи на плутоватых лисиц, да только толку от ругани никакой, только слышен тявкающий смех за кочками. Наконец увидал он кость белую да крепкую. Обрадовался, да и хвать! Ан кость-то в его руках в змею обратилась, обвила гадина правую руку мастера, да пасть раззявила, клыки наружу выставила — ну чисто демон, а не гадюка какая! Закричал Сачи, а стряхнуть змею не может! А гадина шипит-смеётся, раздвоенным жалом грозит, с клыков белых ядом капает. Ох и натерпелся Сачи страху!
Вдруг слышит, зовёт его кто-то голосом нежным да чистым:
— Мастер Сачи! Мастер Сачи!
Тут-то Сачи и проснулся. Лежит на своём футоне, по крыше дождь стучит, словно целая армия конных самураев. А рядом сидит Акико и зовёт его, да слёзы горючие утирает.
— Чего тебе? — спрашивает Сачи.
А Акико и отвечает, что, мол, мастер так во сне метался и кричал, что испугалась она и разбудить решила. Другой поблагодарил бы добрую Акико, но Сачи прогнал девочку. Встала Акико, утёрла глаза длинным рукавом и пошла на свой старый футон. Глянул Сачи ей вслед и почувствовал, как по спине холодок прошёл, словно Юки-онна ему между лопаток дыхнула. Показалось ему, что из-под подола его старой юката змея белая выглядывает. Потёр он глаза, да и снова на Акико посмотрел. Ничего не увидел. Однако спать ему перехотелось.
Лежит Сачи да в потолок смотрит. Не идёт сон. Футон жесткий, подушка твёрдая и одеяло колючее — как тут уснуть? Ворочается Сачи с боку на бок, а Акико знай себе спит-посапывает. Стучит дождь по крыше, сверкает за окном молния, гремит гром! Как тут уснуть? Вот и не спит Сачи — не спится ему.
Надоело Сачи грозу слушать, посмотрел он на спящую Акико, а над нею тень белая висит, четырьмя когтистыми лапами в пол упирается, спину полосатую горбит, клыки вострые щерит, да хвостом по бокам себя хлещет! Да только не хвост это, а самая что ни на есть настоящая змея! Закричал Сачи от ужаса леденящего, а чудовище как зыркнет глазами красными да огненными!
— Мастер Сачи! Мастер Сачи!
Проснулся Сачи, а рядом сидит Акико и зовёт его, да слёзы горючие утирает.
— Чего тебе? — спрашивает Сачи.
А Акико руки от лица отнимает, да глазами красными да огненными как зыркнет! Вскочил Сачи на ноги да дёру дать хотел. Куда там! Обвилась вокруг ног его змея белая, держит гадина, шипит! А Акико смеётся, клыки длинные да жёлтые изо рта точат!
— Что, мастер Сачи, — говорит, — не уйти тебе от меня?!
Схватил Сачи подушку, да как кинет её в лицо Акико! Да как подскочит на своём футоне! А над крышей гром как грянет! Тут и заплакала во сне Акико на своём футоне.
Понял Сачи, что проснулся в этот раз по-настоящему. Ну, думает, зря я девочку взял, пусть бы себе на дороге ревела! А то, может, я с нею йокая какого в дом пустил?
Подумал он так, а сил встать с футона и нет, чтобы разбудить да прогнать проклятое дитя. Тогда подумал Сачи, что прогонит он Акико утром. Всё равно нахлебники ему не нужны, а тут ещё и гадость всякая снится. Глянул он на спящую Акико. А у ног её из-под одеяла белая змеиная голова торчит! Глазами красными сверкает!
Говорят, что над тем городом три дня лил дождь, а прекратился он только тогда, когда священник из синоитского храма освятил стрелу с оперением из перьев совы, а его сын выстрелил той стрелой в тучу над домом Сачи. Выпало из той тучи мёртвое тело нуэ — само подобно обезьяне с лапами тигра, а вместо хвоста — живая змея.
Говорят, ту змею не смогли убить, даже когда рассекли её на семь частей. Не хватило у священника сил убить нуэ до конца. Тогда погрузили жители тело йокая в старый чёлн, подожгли и пустили плыть по реке.
Что же до мастера Сачи, то его нашли мёртвым на футоне в своём доме. Лицо его было искажено от ужаса, глаза выпучены, а волосы поседели.
Плакали самодовольные купчихи, плакали строгие жёны самураев, плакали беспечные майко и даже привередливые гейши. Кто будет делать кандзаси, достойные их красоты и очарования? Не было и не будет больше такого умелого мастера, как Сачи Тачибана.
Не зря говорят, что ради того, чтобы женщина могла себя украсить, можно многое вынести. Ибо нет более страшного существа, чем женщина, не имеющая украшений, способных подчеркнуть её красоту.
Закончил свой рассказ попутчик друга моего Набэсимы. Некоторое время никто из собравшихся у общего костра не мог произнести ни слова, так поразила всех история мастера Сачи. Обе дамы тайком вытирали глаза платочками, которые вытащили из рукавов своих кимоно, а мужи сидели тихие и мрачные. Тогда друг мой Набэсима громко рассмеялся и захлопал в ладоши. Он нахваливал рассказчика за интересную историю и за мастерство, с которым она была рассказана.
— Друг мой случайный, — говорил Набэсима, — талант твой столь велик. Что следует тебе создать свою труппу — не только ремесленники и крестьяне понесут тебе монеты, но и даймё будут счастливы услышать твой рассказ!
После таких слов друга моего стали и остальные нахваливать рассказчика, ибо история его и впрямь оказалась весьма интересной. Дамы перестали лить слёзы, хотя от них их чёрные глаза сверкали ещё ярче, а губы заалели. Рассказчик же с достоинством принял похвалу и спросил, не желает ли ещё кто рассказать историю, чтобы скоротать долгую ночь.
И тогда вторая женщина, благородного вида и почтенных лет испросила разрешения начать свою историю, дабы потешить честных людей.
Гюки (юси-они)
Говорят старые люди, что все беды этого мира от женщин, от их слабости, жадности и коварства. Так ли это? А ещё говорят старые люди, что всё счастье этого мира от женщин, от их красоты, нежности и прелести. Так ли это?
В одной деревне высоко в горах жил Торияма Юске. Человек он был весьма небедный, имел большой дом, большое рисовое поле, обширный надел земли и трёх слуг. Однако этого было ему мало, и поглядывал он с вожделением на единственную дочь местного богача Икэды Такао по имени Мидори. Была она роста небольшого, с густыми бровями, но свежая, как её имя, и пышущая здоровьем. Юске не любил Мидори, но в его глазах она была краше самых изысканных гейш, ибо приданое её затмевало взор жадного Юске.
Господин Икэда любил свою дочь и хотел для неё лучшего мужа. Хоть Юске был богаче прочих, а всё же господин Икэда не считал его достойным Мидори. Отцовская любовь слепа и эгоистична. Однако же отдавать Мидори замуж пора настала, да и внука-наследника желало сердце Икэды. Стал он думать о том, как бы найти мужа достойного его дочери и его земель. И вот что он придумал.
Было в тех горах озеро большое и богатое рыбой. Говорили, что живёт в нём старый юси-они. А ёщё говорили, что лет триста назад, когда тот юси-они был молод, нрав у него был так крут и горяч, что убивал он безжалостно тех, кто ловил в его озере рыбы больше, чем нужно для пропитания одной семьи. Однако же с тех пор характер йокая стал спокойнее, а вот силы прибавилось. Вот и решил господин Икэда, что или погубит могущественный юси-они недостойного зятя, или погибнет, и тогда господин Икэда заберет себе озеро со всей рыбой, а дочь его получит мужа, способного справиться с йокаем. На том и порешил.
Когда пришёл Юске сватать юную Мидори, отец её господин Икэда и сказал.
— Живёт в озере с чистой водой и богатом рыбой злобный юси-они. Не хочу, чтобы мои внуки росли со столь опасным соседом. Юси-они могут причинить много беспокойства. Я хочу, чтобы дочь моя Мидори была счастлива, а дети её и мои внуки — в безопасности. Посему доверить дочь свою единственную смогу лишь тому, кто сможет победить чудовище юси-они.
Услышал это Юске и задумался. Приданое Мидори манило его по-прежнему, но встречаться с юси-они он совсем не хотел. И боролись в его сердце жадность с трусостью. Бывало, думал он о том, приданое недостаточно большое, чтобы так из-за него рисковать своей жизнью, а бывало, размышлял о том, что озеро то после смерти тестя перейдёт к нему, и что йокая лучше бы убрать оттуда пораньше, пока сам он молод.
Не спал Юске, ел мало и с неохотой, похудел и осунулся. И тогда пожалела его молодая служанка и спросила:
— Господин мой Юске, печаль ваша велика настолько, что иссушила ваше тело. Больной хозяин — горе для слуг. Поведайте мне о кручине, вас тревожащей, проявите такую милость.
Подумал Юске, что хуже, чем есть уже не станет, и рассказал всё служанке своей. Выслушала его девушка и сказала.
— Господин мой Юске, задачу дал вам господин Икэда большую да сложную. Трудно будет вам сражаться с йокаем проклятым. Но ведь господин Икэда не победы хочет, а само то озеро, в котором так много большой и жирной рыбы, а воды чисты, как предутренняя роса. Послушайте меня недостойную, господин мой Юске. Не надо вам сражаться с юси-они. Надо лишь придумать, как прогнать злобного йокая.
— А ведь и верно! — воскликнул жадный Юске. — Я не самурай и не священник, зачем мне сражаться или молиться? Я могу нанять какого-нибудь ронина или купить в храме мощный амулет!
В награду сообразительной служанке дал Юске медную монетку и полдня выходных, а сам стал думать-гадать, как же ему юси-они выманить из озера. Думал до самого вечера, но ничего не придумал и пошёл спать.
И снится Юске, что вошла беззвучно в дом его женщина красоты необыкновенной в синем кимоно, расшитом карпами и лотосами.
— Юске, — сказала красавица голосом нежным и ласковым, — пощади меня, Юске. Не прогоняй меня из моего дома, не трогай озеро.
И так красива была ночная гостья, и так печален был её серебряный голос, что Юске не смог и слова вымолвить. И казалось ему, что ради такой красавицы можно и от приданого густобровой Мидори отказаться. До самого утра лелеял он образ неизвестной красавицы, и казалось ему, что откажется он от своей затеи. Но как только наступил день, и солнечные лучи вызолотили склоны гор, Юске решил, что красота неизвестной женщины, даже если он и полюбовался ею уже, не стоит того, чтобы отказываться от доброй и здоровой жены с богатым приданым.
Стал Юске смотреть в старых свитках, как можно победить юси-они. Ничего не нашёл. Тогда пошёл он в храм и стал спрашивать у священников, что ему делать, если его вдруг будет преследовать юси-они.
— Это очень сильный и жестокий дух, — говорил Юске священник, потирая бритую голову. — Если юси-они, так же называемое гюки, выберет себе жертву, то будет высасывать тень, пока человек не умрёт, а спастись очень сложно, ибо дух тот не знает усталости и со следа никогда не сбивается. Принеси жертву богам, и они наставят тебя на путь спасения.
Очень не хотел Юскэ платить, но ещё больше не хотел он, чтобы его тень высосали страшные юси-они. Пожертвовал он храму золотую монету.
— Как только заговорит с тобой гюки, — стал учить священник, ты не слушай, а повторяй эти слова. «Листья тонут, камни плывут, коровы ржут, кони мычат». Гюки уйдёт, чтобы не слушать такие странные вещи, а может, пойдёт проверять, так ли это, но, убедившись, что не так, больше не вернётся. Только этой фразой можно спастись от страшных гюки!
Вернулся Юске домой и стал ждать незнакомку. Но, как и в прошлый раз, не услышал он, как вошла красавица в дом его и подошла к самому его футону.
— Юске, — позвала красавица. — Не трогай моё озеро, не прогоняй меня.
Зажал Юске уши, чтобы не слышать прелестный голос и давай твердить одну и ту же фразу:
— Листья тонут, камни плывут, коровы ржут, кони мычат.
Заплакала красавица и убежала из дома. Обрадовался Юске, что справился он с юси-они. Достал он бутыль саке, стал распивать его, а сам и надумал пойти наутро к озеру и там этими словами, которым научил его священник, прогнать йокая из озера. И так он был доволен своей смекалкой, что уже мысленно овладел всем приданым Мидори и даже часть потратил в весёлом квартале, выбрав самую красивую юдзё.
Собрался утром Юске рано-ранёхонько и отправился в горы, к зачарованному озеру. Шёл и напевал фразу: «Листья тонут, камни плывут, коровы ржут, кони мычат». И так он был счастлив, что добрался до озера даже не устав. Встал он на берегу и начал повторять слова заветные.
Вдруг потемнели воды озера и вышло на берег чудище страшное: телом человеку подобное, с головой быка с длинными рогами и клыками, руками когтистыми, на крылья летучей мыши похожие. Взревело чудище голосом громовым:
— Вот я сырым мясом человеческим полакомлюсь!
Слушал друг мой Набэсима историю сию, но вдруг почувствовал, что кто-то из попутчиков, осторожно и крепко взял его за руку. Удивился друг мой, что кто-то мешает ему истории дослушать, обернулся он к тому человеку и обмер — вместо лица увидел храбрый Набэсима морду жуткую, клыкастую и рогатую! Хотел он вырваться и убежать, но вдруг странники, у костра собравшиеся, загоготали-закричали-зарычали и обернулись йокаями-людоедами. Доблестно сражался друг мой Набэсима, но разорвали его чудища поганые и пожрали.
Так закончил свой путь мой добрый друг и храбрый человек Набэсима.
А если спросите меня, откуда же знаю я о тех чудищах, что погубили друга моего… то затушите вечером лампу, я приду и расскажу вам всё.
На меня не похоже, но в этой ФБ рейтинг в основном добирал кровищей и страданиями. Вот и в этот раз японская страшилка)) Как выяснилось, Лют написал кайдан))))
Название: О друге моём Набэсиме
Автор: Лютый зверь
Бета:Санди Зырянова
Размер: миди 4419 слов
Пейринг/Персонажи: люди, йокаи
Категория:джен, гет
Жанр: ужасы
Рейтинг: R
Краткое содержание:Рассказ о моём добром друге
Примечание/Предупреждения:читать дальшеБакэнеко - демоническая кошка.
Нуэ - йокай насылающий кошмары.
Гюки (юси-они) - йокай -людоед, живущий в пресных водоёмах.
Тенгу - горные духи.
Мидори - значение имени "зелень/зелёный цвет".
Даймё - помещик.
Ронин - воин без хозяина.
Юдзё - куртизанка.
Майко - ученица гейши.
Футон - национальная постель.
Хаори - накидка.
Кандзаси - заколка-шпилька.
Таби - носочки с отделенным большим пальцем.
Онигири - рисовые колобки с начинкой.
Написано на ФБ для команды fandom Tales 2014
читать дальшеЭту историю мог бы рассказать мой друг Набэсима, доживи он до её конца… Но друг мой мёртв, поэтому рассказывать буду я.
Друг мой имел обыкновение путешествовать пешком, хоть и не был бродягой. Так уж было угодно случаю, что в тот раз попутчиков у Набэсимы не было, и он брёл в одиночестве по тонкой тропинке, вившейся по склону горы. Надо заметить, что тропка была действительно очень извилистой и малохоженной. Идти по ней даже моему выносливому другу было не очень весело. К тому же приближался вечер, а подходящего места для ночлега Набэсима так и не нашёл. Его это не сильно расстроило, ибо друг мой был человек не только отважный, но и обладал неунывающим и весёлым характером. Посему Набэсима не расстроился, а приготовился провести ночь на камнях. Дров он не нашёл и не мог разжечь костер. Но нет худа без добра. Глаза Набэсимы быстро привыкли к мраку ночи и поэтому сразу же заметили гостеприимный огонёк, что зажёгся впереди. Друг мой здраво рассудил, что ночь на камнях и без костра покажется менее приятной, чем в компании и у огня. Поэтому, собрав свои немногочисленные пожитки, Набэсима отправился к огоньку.
Оказалось, что огонь развели несколько путешественников в заброшенной хижине над тропинкой. Набэсиму они приветствовали доброжелательно, позволили провести эту ночь рядом с ними и угостили его похлёбкой и чаем. Отогревшись у огня и насытившись, друг мой весьма расположился к людям, давшим ему приют. Были среди путешественников две женщины, отличавшиеся красотой и изяществом. А также такими простыми, но приятными манерами, что, несмотря на скромные кимоно, друг мой посчитал их дамами среднего сословия.
Путешественники решили познакомиться и скоротать часть ночи за приятной беседой. Мысль эту все нашли не лишённой привлекательности, и более молодая женщина, испросив разрешения у собравшихся, первой начала рассказывать историю.
Бакэнеко
Господин Такафусу был щедро одарен небесами высоким положением, богатством и красавицей женой. Поговаривали, что госпожа Такафусу была слишком молода для своего влиятельного мужа. Но её черные глаза всегда с почтением и нежностью были обращены только на мужа. Нежный облик госпожи кружил головы многим, но скромность её вошла в поговорку. Злые языки утверждали, что сие есть следствие нелюдимости госпожи, а не приличествующей в её положении скромности, но сплетни живут только семьдесят дней, а господа Такафусу уже трижды отмечали годовщину свадьбы. И с каждым днём госпожа хорошела, а господин становился всё более влиятельным.
Самый страшный из людских пороков — зависть. И бестия сия пустила яд свой в душу вассала господина Такафусу по имени Наосигэ. Смотрел Наосигэ на блестящие волосы госпожи, на жемчужную её кожу и нежные губы. Смотрел Наосигэ на дорогие шелка, что окутывали изящное тело госпожи. Смотрел Наосигэ на бамбуковую занавеску, что скрывала от него госпожу. Смотрел, и с каждым взглядом сердце его чернело, как пораженный плесенью моти. И уже мало стало Наосигэ смотреть на госпожу.
Возненавидел вассал своего господина Такафусу. И настал день, когда вассальный долг был позабыт подлым завистником.
В ту пору даймё воевали меж собою чаще и охотнее, чем в наши дни. Чтобы госпожа Такафусу не скучала, когда муж её покидал замок Сага ради славных дел, господин подарил ей котёнка. Госпожа полюбила ласковую кошку, как собственное дитя, и нарекла её Тамой. Кошка скрашивала дни ожидания госпожи Такафусу, пока муж её вёл доблестные сражения.
Однажды удача отвернулась от господина Такафусу, и ему пришлось отступить за стены замка Сага. Войско врагов окружило замок и расположилось лагерем у каменных стен. Смотрел господин Такафусу на две тысячи врагов и размышлял о том, как бы победить ему их всех. И не знал добрый господин, что вассал его уже отринул честь самурая и свернул с прямого пути буши. Во мраке ночном покинул коварный Наосигэ замок Сага и пришёл к врагам господина своего. Обещал он отдать две деревни из земель Такафусу, если замок и госпожу отдадут ему. И было по слову тому.
В самый глухой час ночи Наосигэ провёл по тайному ходу два десятка самураев прямо в покои господина и госпожи. Схватили предатели господина Такафусу, а Наосигэ обхватил окровавленными руками госпожу своего сердца.
— Теперь я хозяин сего замка! — говорил он, опьянённый животной страстью.
— Ты сошёл с ума, Наосигэ! — воскликнул господин Такафуса.
Расхохотался Наосигэ, словно в него вселился дух Тенгу, и отвечал своему господину, что отныне забирает замок и женится на госпоже. Госпожа гневно отвергла негодяя, а всегда ласковая Тама грозно зашипела на предателя и оцарапала руки, дерзко обнимающие её госпожу. Отшвырнул Наосигэ кошку и велел живьём замуровать господина Такафусу на глазах его достойной супруги. Как ни плакала, как ни умоляла госпожа о милосердии, не послушался её негодяй. Выволокли люди Наосигэ господина из замка и замуровали его во внешней стене. Господин сохранял достоинство до последнего мгновения, и прощальный взгляд его был полон не ненависти к предателю, а любви к своей верной супруге. Тогда госпожа оттолкнула самурая, удерживающего её, и бросилась прямо в трясину, что подбиралась к самым стенам замка и охраняла его с востока. Верная Тама последовала за своей хозяйкой.
Так погибли господин и госпожа Такафусу, ставшие жертвами зависти и похоти. Не осталось от них тел, и не было проведено погребение, ибо господин остался замурованным, а тело госпожи так и не всплыло из болотной трясины. Но со дня гибели супругов каждый, кто подходил к тому болоту, становился проклятым, обрушивались на него несчастья и беды. И нарекли люди сию трясину Болотом Проклятия.
Однажды решили жители тех мест провести праздник, чтобы умилостивить мстительного духа болота. В тот день гнусный Наосигэ вернулся из столицы. С гордостью и удовольствием оглядывал он добытые предательством владения, и казалось ему, что сама природа славит его ложное величие. И у цветущей гортензии увидал он прелестную девушку. Воспылал он к ней порочной страстью и обратился к её отцу казначею с предложением выкупить юную красавицу себе в наложницы, обещая многие выгоды всей семье. Но отец девушки страшился заключать подобные сделки в день праздника и просил дать ему время на принятие решения. Разгневался Наосигэ, ведь ставил он себя превыше прочих людей и даже превыше духов и богов. И велел он принять положительное решение уже к завтрашнему дню. Не ведал он, что у девушки уже был жених. Такова уж была судьба Наосигэ, что любить он мог только чужое.
Узнала об этом девушка и отправилась к своему возлюбленному. Она клятвенно обещала, что не войдёт в проклятый замок, что скорее умрёт, чем предаст любимого. Поверил ей достойный юноша. Пока влюблённые сетовали на свою судьбу, опустился на них туман, да такой густой, что и дороги не видно. Решил юноша проводить свою невесту домой к родителям, но сбился с пути. Вот так оказались влюблённые на тропке посреди Болота Проклятия. И увидала девушка на кочке зеленоглазую кошку, чья красивая шкурка была совсем мокрой, словно кошка только что плавала. Пожалела девушка кошку и забрала её к себе домой.
Доблестный юноша понимал, что не сможет защитить свою невесту от коварного Наосигэ, и тогда решил он убежать вместе с нею и своей престарелой матушкой в другую провинцию. Согласилась красавица и поутру уже собрала свои вещи, надела дорожную одежду и попрощалась с отцом. Да только люди Наосигэ прибыли раньше положенного часа, чтобы забрать в замок Сага новую наложницу. Увидали он дорожную одежду и разгневались, стали угрожать казначею, что господин отлучит его от должности и покарает всю семью. Схватили они красавицу и отвели её в замок силою.
Бросили её к ногам Наосигэ, рассказали, что девушка хотела сбежать, а они её поймали. Но Наосигэ не поверил своим людям. Распахнул он хаори и показал всем свежую рану.
— Эта девка напала на меня в моей собственной спальне час назад!
— Но как же это возможно, господин? — спросили слуги. — Час назад мы говорили с нею в её доме.
Тогда Наосигэ объявил девушку злым духом и велел запереть её в клетке, а на всех дорогах поставить засады для жениха.
В то время юноша забрал свою матушку и провёл её через тайные тропки к заброшенному дому, дабы переждать лихие времена, а потом всем вместе покинуть проклятые места. Проходя же через Болото Проклятья, оступился юноша и упал в трясину. Там бы он и встретил свою кончину, но вдруг увидел прекрасную госпожу, которая протянула ему нежную руку и вытащила не тропинку. Стал благодарить юноша свою спасительницу, но та лишь грустно покачала головой и исчезла. Понял тогда юноша, что спасла его сама госпожа Такафусу, и преисполнился решимостью спасти свою возлюбленную. И едва принял он это решение, как увидел ту самую мокрую кошку, что приютила его невеста. Кошка провела юношу тайным ходом в замок Сага, прямо к клетке, где держал подлый Наосигэ его невесту. Выкрал юноша несчастную и увёл из замка. Но томимый похотью Наосигэ ночью вышел из своих покоев и увидел, как влюбленные скрылись за тайною дверцей. Бросился он за ними в погоню и нагнал у самого болота. Поняла красавица, что не сбежать ей от постылой участи, выхватила у любимого нож и вонзила себе в горло. В тот же миг овладел её телом дух мщения, бросилась мёртвая девушка на негодяя Наосигэ и растерзала его.
Рассказ юной красавицы понравился всем путешественникам, и они восхваляли его. Прелестница же, однако, весьма смутилась общей похвале, ибо была барышней не только удивительно красивой, но ещё скромной и благоразумной. Друг мой Набэсима хотел отблагодарить рассказчицу за замечательную историю, однако смущение её было столь искренним, что мой приятель решил пока этого не делать, но преисполнился намерений преподнести хоть какой-нибудь подарок на прощание. Не стоит думать, что Набэсима имел с собой что-то ценное, однако несколько монет у него с собой всё же было.
Тем временем один из случайных попутчиков, вдохновлённый рассказом красавицы, тоже решил порадовать собравшихся. Это был мужчина ещё крепкий, хоть уже не слишком молодой, со следами многих приключений, отметившими его смуглую кожу белыми росчерками шрамов. Друга моего эти свидетельства бурной молодости не слишком смущали, ибо разбойники редко доживают до таких лет, а ежели им и улыбалась удача и были благосклонны к ним боги, то обзаводились они подчинёнными и грабили добрых путников, а не путешествовали в одиночестве.
Муж тот почесал некогда сломанный нос и начал свою историю.
Нуэ
Сачи Тачибана был хорошим мастером, в чьи руки боги вдохнули талант. Сделанные им кандзаси ценились и у самодовольных купчих, и у строгих жён самураев, и у весёлых майко, и даже у привередливых гейш. Но насколько хорошим было его мастерство, настолько же и скверным был характер Сачи. Страдали от скверного характера даже почитаемые родители Сачи, а потому и рано отошли в мир иной, не вынеся грубостей единственного сына. Невестки они так и не дождались, ибо никто не хотел выдавать свою дочь за такого угрюмого человека.
Вот и жил Сачи один-одинёшенек в старой хижине. Страдать он от этого не страдал, а был весьма доволен. Ибо никто не мешал ему работать, не отвлекал от дел, не говорил ему, что надо делать, одним словом — Сачи находил других людей раздражающими, и одному ему было хорошо. Доходов ему вполне хватало, чтобы покупать готовую еду, да нанять служанку, чтобы раз в неделю приходила убирать и стирать.
Надо заметить, что Сачи не был ни красавцем, ни уродом. Скроен ладно, но без изящества, лицом прост, но слишком мрачен. Однако вреда никому не делал, а потому терпели его горожане за удивительное мастерство. Всякому известно, что самый скверный мужчина терпим по сравнению с женщиной, желающей нарядиться. А уж кандзаси Сачи хотели все женщины.
Однажды Сачи отправился на болота за журавлиными костями для своих кандзаси. Взял он тростниковую корзину, длинную клюку и два онигири, да и отправился в путь с утра пораньше. День обещал быть солнечным, но не жарким. Впрочем, Сачи всё равно бурчал себе под нос о том, что ходить на болота дело дурное. Но никто лучше него не мог определить подходящие кости, а потому и доверить это дело другим Сачи никак не мог.
Шёл Сачи по дороге, ворчал да поглядывал по сторонам. Смотрел на порхающих птиц, на то, как ветер колышет траву, на стремительных стрекоз, на яркие цветы. И всё, что видел, бережно складывал в своём сердце, ибо даже смятый цветок может вдохновить истинного мастера на создание непревзойденного украшения. Смотрел Сачи очень внимательно, а потому издалека увидел плачущую на дороге девочку.
Девочка была совсем маленькой, не более десяти лет. Длинные рукава её кимоно истрепались и запачкались, таби прохудились, а одна сандалия лишилась ремешка. У любого человека дрогнуло бы сердце от горького плача девочки, но в сердце Сачи не было места для людей. Прошёл он мимо и даже не взглянул на дитя. Таким человеком был мастер Сачи. Хороший мастер, но скверный человек. Оставил он девочку позади и не оглянулся ни разу.
Болота в той местности были обширны и коварны. Но Сачи не раз приходил туда за костями журавлей. Знал он все гиблые места, коварные топи и надёжные тропинки. Медленно бродил Сачи по болоту, осторожно прощупывая дорогу клюкой. И едва добрался он до топи, как, откуда ни возьмись, набежали тучи грозовые, тяжёлые и мрачные. Засверкали молнии, грянул гром, и разверзлись хляби небесные. В мгновение ока промок Сачи до последней нитки. Ругал Сачи гром и молнию, проклинал дождь и гневался на топи, но пуще всего ругал себя за то, что не взял с собой бамбуковый зонтик.
При таком-то дожде не стоило и пытаться найти хорошие журавлиные кости, и Сачи был вынужден вернуться домой. Радости ему это не прибавило, и шёл он по размокшей дороге будучи злее обычного. Но как бы ни был он зол, увидев на том же самом месте плачущую девочку, не мог не изумиться. И хоть был Сачи человеком характером скверным, однако же и негодяем он не был. Посему и не прошёл мимо плачущей под дождем девочки, а схватил её за руку и повёл за собой. Девочка перестала плакать и безропотно пошла следом за Сачи, сжимая в руке свои сандалии — целую и с оторванным ремешком.
Дома Сачи переоделся в сухую одежду сам и дал девочке одну из своих старых юката. А потом заварил горячего чаю, чтобы не заболеть. Онигири хоть и промокли под дождём, но Сачи и девочка съели их, запивая горячим чаем. А потом Сачи спросил.
— Как тебя зовут?
— Акико, — ответила девочка.
Больше Сачи ни о чём не спрашивал, только починил сандалию да достал старый футон.
— Когда дождь закончится, уходи, — сказал, а сам лёг на свой футон и уснул.
Вот каким грубым человеком был мастер.
Снилось Саки, что ходит он по болоту среди журавлиных костей, но никак не может найти подходящую, чтобы сделать из неё красивую кандзаси. Какую ни возьмёт, а она либо лисицами погрызена, либо трухлявая, как мёртвая сакура. Ругался Сачи на плутоватых лисиц, да только толку от ругани никакой, только слышен тявкающий смех за кочками. Наконец увидал он кость белую да крепкую. Обрадовался, да и хвать! Ан кость-то в его руках в змею обратилась, обвила гадина правую руку мастера, да пасть раззявила, клыки наружу выставила — ну чисто демон, а не гадюка какая! Закричал Сачи, а стряхнуть змею не может! А гадина шипит-смеётся, раздвоенным жалом грозит, с клыков белых ядом капает. Ох и натерпелся Сачи страху!
Вдруг слышит, зовёт его кто-то голосом нежным да чистым:
— Мастер Сачи! Мастер Сачи!
Тут-то Сачи и проснулся. Лежит на своём футоне, по крыше дождь стучит, словно целая армия конных самураев. А рядом сидит Акико и зовёт его, да слёзы горючие утирает.
— Чего тебе? — спрашивает Сачи.
А Акико и отвечает, что, мол, мастер так во сне метался и кричал, что испугалась она и разбудить решила. Другой поблагодарил бы добрую Акико, но Сачи прогнал девочку. Встала Акико, утёрла глаза длинным рукавом и пошла на свой старый футон. Глянул Сачи ей вслед и почувствовал, как по спине холодок прошёл, словно Юки-онна ему между лопаток дыхнула. Показалось ему, что из-под подола его старой юката змея белая выглядывает. Потёр он глаза, да и снова на Акико посмотрел. Ничего не увидел. Однако спать ему перехотелось.
Лежит Сачи да в потолок смотрит. Не идёт сон. Футон жесткий, подушка твёрдая и одеяло колючее — как тут уснуть? Ворочается Сачи с боку на бок, а Акико знай себе спит-посапывает. Стучит дождь по крыше, сверкает за окном молния, гремит гром! Как тут уснуть? Вот и не спит Сачи — не спится ему.
Надоело Сачи грозу слушать, посмотрел он на спящую Акико, а над нею тень белая висит, четырьмя когтистыми лапами в пол упирается, спину полосатую горбит, клыки вострые щерит, да хвостом по бокам себя хлещет! Да только не хвост это, а самая что ни на есть настоящая змея! Закричал Сачи от ужаса леденящего, а чудовище как зыркнет глазами красными да огненными!
— Мастер Сачи! Мастер Сачи!
Проснулся Сачи, а рядом сидит Акико и зовёт его, да слёзы горючие утирает.
— Чего тебе? — спрашивает Сачи.
А Акико руки от лица отнимает, да глазами красными да огненными как зыркнет! Вскочил Сачи на ноги да дёру дать хотел. Куда там! Обвилась вокруг ног его змея белая, держит гадина, шипит! А Акико смеётся, клыки длинные да жёлтые изо рта точат!
— Что, мастер Сачи, — говорит, — не уйти тебе от меня?!
Схватил Сачи подушку, да как кинет её в лицо Акико! Да как подскочит на своём футоне! А над крышей гром как грянет! Тут и заплакала во сне Акико на своём футоне.
Понял Сачи, что проснулся в этот раз по-настоящему. Ну, думает, зря я девочку взял, пусть бы себе на дороге ревела! А то, может, я с нею йокая какого в дом пустил?
Подумал он так, а сил встать с футона и нет, чтобы разбудить да прогнать проклятое дитя. Тогда подумал Сачи, что прогонит он Акико утром. Всё равно нахлебники ему не нужны, а тут ещё и гадость всякая снится. Глянул он на спящую Акико. А у ног её из-под одеяла белая змеиная голова торчит! Глазами красными сверкает!
Говорят, что над тем городом три дня лил дождь, а прекратился он только тогда, когда священник из синоитского храма освятил стрелу с оперением из перьев совы, а его сын выстрелил той стрелой в тучу над домом Сачи. Выпало из той тучи мёртвое тело нуэ — само подобно обезьяне с лапами тигра, а вместо хвоста — живая змея.
Говорят, ту змею не смогли убить, даже когда рассекли её на семь частей. Не хватило у священника сил убить нуэ до конца. Тогда погрузили жители тело йокая в старый чёлн, подожгли и пустили плыть по реке.
Что же до мастера Сачи, то его нашли мёртвым на футоне в своём доме. Лицо его было искажено от ужаса, глаза выпучены, а волосы поседели.
Плакали самодовольные купчихи, плакали строгие жёны самураев, плакали беспечные майко и даже привередливые гейши. Кто будет делать кандзаси, достойные их красоты и очарования? Не было и не будет больше такого умелого мастера, как Сачи Тачибана.
Не зря говорят, что ради того, чтобы женщина могла себя украсить, можно многое вынести. Ибо нет более страшного существа, чем женщина, не имеющая украшений, способных подчеркнуть её красоту.
Закончил свой рассказ попутчик друга моего Набэсимы. Некоторое время никто из собравшихся у общего костра не мог произнести ни слова, так поразила всех история мастера Сачи. Обе дамы тайком вытирали глаза платочками, которые вытащили из рукавов своих кимоно, а мужи сидели тихие и мрачные. Тогда друг мой Набэсима громко рассмеялся и захлопал в ладоши. Он нахваливал рассказчика за интересную историю и за мастерство, с которым она была рассказана.
— Друг мой случайный, — говорил Набэсима, — талант твой столь велик. Что следует тебе создать свою труппу — не только ремесленники и крестьяне понесут тебе монеты, но и даймё будут счастливы услышать твой рассказ!
После таких слов друга моего стали и остальные нахваливать рассказчика, ибо история его и впрямь оказалась весьма интересной. Дамы перестали лить слёзы, хотя от них их чёрные глаза сверкали ещё ярче, а губы заалели. Рассказчик же с достоинством принял похвалу и спросил, не желает ли ещё кто рассказать историю, чтобы скоротать долгую ночь.
И тогда вторая женщина, благородного вида и почтенных лет испросила разрешения начать свою историю, дабы потешить честных людей.
Гюки (юси-они)
Говорят старые люди, что все беды этого мира от женщин, от их слабости, жадности и коварства. Так ли это? А ещё говорят старые люди, что всё счастье этого мира от женщин, от их красоты, нежности и прелести. Так ли это?
В одной деревне высоко в горах жил Торияма Юске. Человек он был весьма небедный, имел большой дом, большое рисовое поле, обширный надел земли и трёх слуг. Однако этого было ему мало, и поглядывал он с вожделением на единственную дочь местного богача Икэды Такао по имени Мидори. Была она роста небольшого, с густыми бровями, но свежая, как её имя, и пышущая здоровьем. Юске не любил Мидори, но в его глазах она была краше самых изысканных гейш, ибо приданое её затмевало взор жадного Юске.
Господин Икэда любил свою дочь и хотел для неё лучшего мужа. Хоть Юске был богаче прочих, а всё же господин Икэда не считал его достойным Мидори. Отцовская любовь слепа и эгоистична. Однако же отдавать Мидори замуж пора настала, да и внука-наследника желало сердце Икэды. Стал он думать о том, как бы найти мужа достойного его дочери и его земель. И вот что он придумал.
Было в тех горах озеро большое и богатое рыбой. Говорили, что живёт в нём старый юси-они. А ёщё говорили, что лет триста назад, когда тот юси-они был молод, нрав у него был так крут и горяч, что убивал он безжалостно тех, кто ловил в его озере рыбы больше, чем нужно для пропитания одной семьи. Однако же с тех пор характер йокая стал спокойнее, а вот силы прибавилось. Вот и решил господин Икэда, что или погубит могущественный юси-они недостойного зятя, или погибнет, и тогда господин Икэда заберет себе озеро со всей рыбой, а дочь его получит мужа, способного справиться с йокаем. На том и порешил.
Когда пришёл Юске сватать юную Мидори, отец её господин Икэда и сказал.
— Живёт в озере с чистой водой и богатом рыбой злобный юси-они. Не хочу, чтобы мои внуки росли со столь опасным соседом. Юси-они могут причинить много беспокойства. Я хочу, чтобы дочь моя Мидори была счастлива, а дети её и мои внуки — в безопасности. Посему доверить дочь свою единственную смогу лишь тому, кто сможет победить чудовище юси-они.
Услышал это Юске и задумался. Приданое Мидори манило его по-прежнему, но встречаться с юси-они он совсем не хотел. И боролись в его сердце жадность с трусостью. Бывало, думал он о том, приданое недостаточно большое, чтобы так из-за него рисковать своей жизнью, а бывало, размышлял о том, что озеро то после смерти тестя перейдёт к нему, и что йокая лучше бы убрать оттуда пораньше, пока сам он молод.
Не спал Юске, ел мало и с неохотой, похудел и осунулся. И тогда пожалела его молодая служанка и спросила:
— Господин мой Юске, печаль ваша велика настолько, что иссушила ваше тело. Больной хозяин — горе для слуг. Поведайте мне о кручине, вас тревожащей, проявите такую милость.
Подумал Юске, что хуже, чем есть уже не станет, и рассказал всё служанке своей. Выслушала его девушка и сказала.
— Господин мой Юске, задачу дал вам господин Икэда большую да сложную. Трудно будет вам сражаться с йокаем проклятым. Но ведь господин Икэда не победы хочет, а само то озеро, в котором так много большой и жирной рыбы, а воды чисты, как предутренняя роса. Послушайте меня недостойную, господин мой Юске. Не надо вам сражаться с юси-они. Надо лишь придумать, как прогнать злобного йокая.
— А ведь и верно! — воскликнул жадный Юске. — Я не самурай и не священник, зачем мне сражаться или молиться? Я могу нанять какого-нибудь ронина или купить в храме мощный амулет!
В награду сообразительной служанке дал Юске медную монетку и полдня выходных, а сам стал думать-гадать, как же ему юси-они выманить из озера. Думал до самого вечера, но ничего не придумал и пошёл спать.
И снится Юске, что вошла беззвучно в дом его женщина красоты необыкновенной в синем кимоно, расшитом карпами и лотосами.
— Юске, — сказала красавица голосом нежным и ласковым, — пощади меня, Юске. Не прогоняй меня из моего дома, не трогай озеро.
И так красива была ночная гостья, и так печален был её серебряный голос, что Юске не смог и слова вымолвить. И казалось ему, что ради такой красавицы можно и от приданого густобровой Мидори отказаться. До самого утра лелеял он образ неизвестной красавицы, и казалось ему, что откажется он от своей затеи. Но как только наступил день, и солнечные лучи вызолотили склоны гор, Юске решил, что красота неизвестной женщины, даже если он и полюбовался ею уже, не стоит того, чтобы отказываться от доброй и здоровой жены с богатым приданым.
Стал Юске смотреть в старых свитках, как можно победить юси-они. Ничего не нашёл. Тогда пошёл он в храм и стал спрашивать у священников, что ему делать, если его вдруг будет преследовать юси-они.
— Это очень сильный и жестокий дух, — говорил Юске священник, потирая бритую голову. — Если юси-они, так же называемое гюки, выберет себе жертву, то будет высасывать тень, пока человек не умрёт, а спастись очень сложно, ибо дух тот не знает усталости и со следа никогда не сбивается. Принеси жертву богам, и они наставят тебя на путь спасения.
Очень не хотел Юскэ платить, но ещё больше не хотел он, чтобы его тень высосали страшные юси-они. Пожертвовал он храму золотую монету.
— Как только заговорит с тобой гюки, — стал учить священник, ты не слушай, а повторяй эти слова. «Листья тонут, камни плывут, коровы ржут, кони мычат». Гюки уйдёт, чтобы не слушать такие странные вещи, а может, пойдёт проверять, так ли это, но, убедившись, что не так, больше не вернётся. Только этой фразой можно спастись от страшных гюки!
Вернулся Юске домой и стал ждать незнакомку. Но, как и в прошлый раз, не услышал он, как вошла красавица в дом его и подошла к самому его футону.
— Юске, — позвала красавица. — Не трогай моё озеро, не прогоняй меня.
Зажал Юске уши, чтобы не слышать прелестный голос и давай твердить одну и ту же фразу:
— Листья тонут, камни плывут, коровы ржут, кони мычат.
Заплакала красавица и убежала из дома. Обрадовался Юске, что справился он с юси-они. Достал он бутыль саке, стал распивать его, а сам и надумал пойти наутро к озеру и там этими словами, которым научил его священник, прогнать йокая из озера. И так он был доволен своей смекалкой, что уже мысленно овладел всем приданым Мидори и даже часть потратил в весёлом квартале, выбрав самую красивую юдзё.
Собрался утром Юске рано-ранёхонько и отправился в горы, к зачарованному озеру. Шёл и напевал фразу: «Листья тонут, камни плывут, коровы ржут, кони мычат». И так он был счастлив, что добрался до озера даже не устав. Встал он на берегу и начал повторять слова заветные.
Вдруг потемнели воды озера и вышло на берег чудище страшное: телом человеку подобное, с головой быка с длинными рогами и клыками, руками когтистыми, на крылья летучей мыши похожие. Взревело чудище голосом громовым:
— Вот я сырым мясом человеческим полакомлюсь!
Слушал друг мой Набэсима историю сию, но вдруг почувствовал, что кто-то из попутчиков, осторожно и крепко взял его за руку. Удивился друг мой, что кто-то мешает ему истории дослушать, обернулся он к тому человеку и обмер — вместо лица увидел храбрый Набэсима морду жуткую, клыкастую и рогатую! Хотел он вырваться и убежать, но вдруг странники, у костра собравшиеся, загоготали-закричали-зарычали и обернулись йокаями-людоедами. Доблестно сражался друг мой Набэсима, но разорвали его чудища поганые и пожрали.
Так закончил свой путь мой добрый друг и храбрый человек Набэсима.
А если спросите меня, откуда же знаю я о тех чудищах, что погубили друга моего… то затушите вечером лампу, я приду и расскажу вам всё.
@темы: " Фики Лютого зверя":, "ФБ", "Сказки"
-
-
21.08.2017 в 03:49-
-
21.08.2017 в 09:30-
-
21.08.2017 в 18:52-
-
21.08.2017 в 18:54-
-
21.08.2017 в 18:57-
-
21.08.2017 в 18:59-
-
21.08.2017 в 19:03-
-
21.08.2017 в 20:10-
-
21.08.2017 в 22:28-
-
21.08.2017 в 22:34-
-
22.08.2017 в 00:00-
-
22.08.2017 в 00:05-
-
22.08.2017 в 00:26-
-
22.08.2017 в 00:28-
-
22.08.2017 в 00:56-
-
22.08.2017 в 09:18-
-
22.08.2017 в 17:48-
-
22.08.2017 в 18:20-
-
22.08.2017 в 19:37-
-
22.08.2017 в 19:42-
-
22.08.2017 в 19:47-
-
22.08.2017 в 19:52-
-
22.08.2017 в 20:00-
-
22.08.2017 в 20:07-
-
22.08.2017 в 20:30-
-
22.08.2017 в 20:32-
-
22.08.2017 в 21:00-
-
22.08.2017 в 21:02-
-
22.08.2017 в 21:36-
-
22.08.2017 в 21:39