Я то, что я есть
Название: Аромат хвои и нафталина
Автор: Лютый зверь
Бета: fandom OUaT 2016
Размер: мини, 1 452 слова
Пейринг: односторонний Эмма Свон/мистер Голд
Категория: гет
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание:«Он умел, как никто другой, произносить ее имя. С чуть заметным придыханием и хорошо заметной улыбкой в голосе, иногда насмешливой, иногда лукавой. Он мог быть полезным и опасным. Он играл своими словами и чужими судьбами. Держал всех в должниках, включая саму Эмму…»
Примечание: таймлайн — 1-й сезон
Не обратить на него внимание было сложно. Даже учитывая обстоятельства.
Она всего лишь регистрировалась в гостинице, параллельно думая о внезапно объявившемся сыне. Едва услышав ее имя, этот человек возник словно из ниоткуда.
— Эмма? Чудесное имя!
Импозантный пожилой мужчина с широкой улыбкой на изборожденном морщинами лице внимательно смотрел глубокими темными глазами. Эмма даже не успел его отшить фирменным «Это такой подкат?», как он сам удалился, оставив ее в недоумении. Мало какому мужчине это удавалось. А этот, к тому же, был почти старик.
Впрочем, Эмме было чем заняться, кроме как предаваться мыслям о мистере Голде, которого тут с почти суеверным ужасом называли хозяином города.
Приемная мать Гарри и по совместительству мэр Сторибрука с красивым и хищным именем Регина оказалась не просто жесткой, но и откровенно стервозной дамочкой, уступать которой даже ради избавления от никому не нужных проблем было абсолютно недопустимо. Эмма погрузилась с головой в скрытую борьбу с мачехой, которой удивительно подходило прозвище, данное Генри. Вот уж действительно — Злая Королева.
А мистер Голд… мистер Голд слишком часто оказывался рядом. Улыбчивый, таинственный, вальяжный, несмотря на хромоту, и, несомненно, опасный. Об этом твердили все вокруг, но громче всего — чутье самой Эммы.
Он умел, как никто другой, произносить ее имя. С чуть заметным придыханием и хорошо заметной улыбкой в голосе, иногда насмешливой, иногда лукавой. Он мог быть полезным и опасным. Он играл своими словами и чужими судьбами. Держал всех в должниках, включая саму Эмму, и тем удивительнее было услышать в качестве цены:
— Прощение, — мистер Голд смотрел поверх карточки внимательно, затаив дыхание, словно ему и в самом деле было нужно именно оно — ее прощение. Это льстило. Черте откуда вылезшее кокетство, которого у нее отродясь никогда не было, предложило нейтралитет. И Голд — старый проныра, держащий за горло, а то и за более уязвимые части тела каждого жителя Сторибрука, — с облегчением быстро согласился.
Мистер Голд всегда был рядом. Как сомнительный союзник, как очевидный враг, как советчик и последняя надежда. И он всегда был в выигрыше. Эмма бы злилась, если б не одно «но» — Голд с завидным постоянством помогал добиться нужных Эмме результатов, хотя не всегда это сулило ему личную выгоду. Видимо, желание напакостить Регине было сильнее страсти к выгодным сделкам. Впрочем, зачастую одно не мешало другому.
Эмма и сама не заметила, как стала оказываться в его лавочке чуть чаще необходимого. Следовало отдать Голду должное, в его лавке было странно уютно. Старинные и просто старые вещи, несущие отпечаток прожитых лет и личных историй, чаще трагических, реже счастливых. Что, впрочем, не странно — мало кто согласится так просто расстаться с вещью, хранящей приятные воспоминания. Колокольчики, фигурки из стекла, раритетные книги, кованые подсвечники, древние часы, куклы ручной работы, пергаментные карты и многое другое. В этом крохотном магазинчике можно было найти что угодно, хоть черта в ступе. Хотя, по мнению жителей города, самый что ни на есть настоящий черт там, несомненно, имелся и даже стоял за прилавком, увенчанным ископаемым кассовым аппаратом.
В этой мешанине предметов и их историй мистер Голд смотрелся на удивление уместно. Словно и сам был пережитком давно прошедшей эпохи, но умело отреставрированным, покрытым, словно лаком, стильным лоском. Достойный повелитель нафталинового царства, с каждым прожитым годом становящийся все более ценным.
Это царство исподволь затягивало Эмму. В какой-то момент, несмотря на горящие прозаичным электрическим светом лампы, ей показалось, что внутри стен лавки совсем другой мир, другое время, нежели снаружи. Там, на улице, мигали неоновые огни, проносились автомобили, люди говорили по мобильным телефонам и зависали в соцсетях, а здесь мелодично позвякивал колокольчик, когда очередной не то посетитель, не то проситель открывал входную дверь. Тут между густо заставленными полками заблудилось время и вольготно расположился странный, почти неестественный покой. Здесь хотелось задержаться на минуту или хотя бы на секунду.
Но делать этого не стоило. Если Эмма немного задерживалась, поддавшись очарованию магазинчика, Голд становился язвителен, сыпал остроумными, но едкими, как кислота шуточками, его движения и фразы становились резкими, отрывочными, словно наполненные непонятной злостью. Вот только обижаться на него у Эммы не выходило. Голд обладал странным, но весьма заметным шармом. К тому же он не лгал. Правды, впрочем, он тоже не говорил.
А потом Голд зачастил в участок. Один раз даже прямо за решетку.
Эмма поверить не могла, что этот расчетливый интриган, возведший заключение сделок в некий уникальный сплав искусства и религии, вот так яростно, потеряв всякое самообладание, будет избивать своей франтоватой тростью человека. Голд тогда был не просто в ярости, он был в таком бешенстве, что скрутить его удалось не сразу, а успокоился он и вовсе только в камере.
Эмма смотрела на уставшего и словно потухшего мужчину, неловко отставившего покалеченную ногу. Стало как-то сразу заметно, насколько он стар. Казалось, даже его вечный лоск потускнел и будто осыпался пеплом прожитых лет. Это был совершенно незнакомый ей мистер Голд. Не всесильный ростовщик и негласный хозяин города, а живой человек, в чьей жизни наверняка случилась трагедия, оставившая непроходящий след, как давняя травма — хромоту.
Эмма не хотела видеть его таким. Насмешливый и непробиваемый Голд казался незыблемой частью Сторибрука. А вот этот… человек… Эмма потерла пальцем висок. Ей как-то раньше не приходило в голову, что Голд обычный человек. И осознание этого факта накрыло ее, словно мешковиной.
Впрочем, едва покинув камеру, Голд вновь сделался несносным и харизматичным. Он снова ловко ковылял, с вальяжностью денди опираясь на свою трость, поглядывал снисходительно и насмешливо, делая вид, что не существовало в природе тех минут за решеткой в офисе шерифа. Но теперь Эмма больше не принимала весь этот щеголевато-язвительный образ за чистую монету. Она своими глазами видела, что под стильным костюмом и безупречным галстуком скрывает обычный человек. Уже не молодой, чертовски умный, устрашающе влиятельный, но, тем не менее, очень человечный мужчина.
А еще злопамятный. Арест он так и не простил, а потому очень качественно помурыжил нервы, выступая адвокатом Мэри Маргарет. Эмма каким-то глубинным чутьем улавливала подвох, но понять, в чем он конкретно, так и не смогла. Не считая того, что в эти дни мистера Голда стало как-то слишком много, хотя не сказать чтобы он занимал ее время. Очередная загадка ушлого ростовщика.
Мистер Голд исподволь сократил расстояние, а Эмма далеко не сразу заметила. Просто однажды обнаружила, что стоит так близко, что чувствует тонкий и свежий запах его одеколона с терпкими нотками хвои. Необычный и рискованный выбор для мужчины в таком солидном возрасте, но удивительно гармонирующий с обликом Голда. Вблизи морщинистая кожа и неровные зубы, включая золотой, почему-то совсем не отталкивали.
Вечером Эмма твердила себе: «Он старый! Старый!» — вжимала лицо в подушку и чувствовала себя последней дурой. Угораздило же увидеть мужчину в этом… этом… этом! Знала же, что Голд — хитрый старый лис — умеет быть обаятельным, когда хочет! Вот только уговоры и размышления совсем не помогали. Чертов Голд!
Когда разговоры с мистером Голдом стали напоминать кружение бойцов на ринге? Шаг вперед, два назад и три влево. Фраза — пробный, прощупывающий выпад изящной рапиры. Ответ — парирование. Красивое скольжение вокруг друг друга, похожее на экзотический танец. Вот только тонкий и гибкий клинок, несмотря на свою кажущуюся легкость — смертельное оружие. Особенно если его держит умелая рука. А у мистера Голда оказались на удивление умелые руки. Не по-мужски изящные, узкие, с подвижными и ловкими, как у кружевницы, пальцами. Впрочем, плести кружево он тоже умел. Пышное и невесомое кружево интриг. Мастер-марионеточник, почти незаметно дергающий своими подвижными, словно паучьи лапы, руками за тонкие нити, невидимые большинству людей.
Эти руки оказались теплыми, одновременно твердыми и деликатными, а пальцы чуткими и цепкими. Такими же противоречивыми, как и их хозяин. Они невесомо скользили по волосам, прохладным ветерком порхали по коже, а может быть, всего лишь над ней.
Невинные, якобы случайные прикосновения, от которых бросало в жар и сладко тянуло внизу живота. Никаких порхающих бабочек — только тягучее, остро-сладкое томление на самой грани с болью. А сказать нельзя. Замечать нельзя. Голд скользкий, как морская змея, и такой же ядовитый, извернется узлом, уйдет в глубину без единого всплеска, оставив на поверхности изумительно-невинный взгляд и ироничную улыбку.
К счастью, эти прикосновения были исчезающее редки, а вот забот благодаря Регине — выше макушки. И Эмма честно пыталась отвлечься, забыть о мистере Голде — ядовитой гадине, почти старике, опаснейшем интригане. Куда там! Стоило услышать сказанное знакомым голосом с легким придыханием: «Эмма», — и водоворот чувств стягивал внутренности в морской узел. Без сладкого и горького томления, но с очевидным привкусом приближающихся неприятностей. Это если повезет.
Близко. Слишком близко. Так близко, что на дне темных глаз видна давно утонувшая в них, но все еще живая боль. Боль склизким червяком извивалась в глубине зрачка, кривила уродливую безглазую морду и разевала широкую пасть, напичканную тонкими и длинными, словно рыбьи кости, клыками. Боль беззвучно шипела, капая ядовитой слюной, била голым хвостом, зачаровывая, не позволяя отвести взгляда. А на губах оседало дыхание Голда. Близко. Слишком близко.
Мистер Голд был свободен, но сердце Румпельштицхена оказалось занятым. Давно и взаимно. Наверное, можно было урвать мгновение тогда, когда сказка еще не ожила. Наверное. Может, от этого было бы только больнее. А может, и нет. Ведь если ничего не было, то ничего и не потеряно, и грустить, следовательно, не о чем. Совсем не о чем. Только почему же так больно?
Автор: Лютый зверь
Бета: fandom OUaT 2016
Размер: мини, 1 452 слова
Пейринг: односторонний Эмма Свон/мистер Голд
Категория: гет
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание:«Он умел, как никто другой, произносить ее имя. С чуть заметным придыханием и хорошо заметной улыбкой в голосе, иногда насмешливой, иногда лукавой. Он мог быть полезным и опасным. Он играл своими словами и чужими судьбами. Держал всех в должниках, включая саму Эмму…»
Примечание: таймлайн — 1-й сезон
Не обратить на него внимание было сложно. Даже учитывая обстоятельства.
Она всего лишь регистрировалась в гостинице, параллельно думая о внезапно объявившемся сыне. Едва услышав ее имя, этот человек возник словно из ниоткуда.
— Эмма? Чудесное имя!
Импозантный пожилой мужчина с широкой улыбкой на изборожденном морщинами лице внимательно смотрел глубокими темными глазами. Эмма даже не успел его отшить фирменным «Это такой подкат?», как он сам удалился, оставив ее в недоумении. Мало какому мужчине это удавалось. А этот, к тому же, был почти старик.
Впрочем, Эмме было чем заняться, кроме как предаваться мыслям о мистере Голде, которого тут с почти суеверным ужасом называли хозяином города.
Приемная мать Гарри и по совместительству мэр Сторибрука с красивым и хищным именем Регина оказалась не просто жесткой, но и откровенно стервозной дамочкой, уступать которой даже ради избавления от никому не нужных проблем было абсолютно недопустимо. Эмма погрузилась с головой в скрытую борьбу с мачехой, которой удивительно подходило прозвище, данное Генри. Вот уж действительно — Злая Королева.
А мистер Голд… мистер Голд слишком часто оказывался рядом. Улыбчивый, таинственный, вальяжный, несмотря на хромоту, и, несомненно, опасный. Об этом твердили все вокруг, но громче всего — чутье самой Эммы.
Он умел, как никто другой, произносить ее имя. С чуть заметным придыханием и хорошо заметной улыбкой в голосе, иногда насмешливой, иногда лукавой. Он мог быть полезным и опасным. Он играл своими словами и чужими судьбами. Держал всех в должниках, включая саму Эмму, и тем удивительнее было услышать в качестве цены:
— Прощение, — мистер Голд смотрел поверх карточки внимательно, затаив дыхание, словно ему и в самом деле было нужно именно оно — ее прощение. Это льстило. Черте откуда вылезшее кокетство, которого у нее отродясь никогда не было, предложило нейтралитет. И Голд — старый проныра, держащий за горло, а то и за более уязвимые части тела каждого жителя Сторибрука, — с облегчением быстро согласился.
Мистер Голд всегда был рядом. Как сомнительный союзник, как очевидный враг, как советчик и последняя надежда. И он всегда был в выигрыше. Эмма бы злилась, если б не одно «но» — Голд с завидным постоянством помогал добиться нужных Эмме результатов, хотя не всегда это сулило ему личную выгоду. Видимо, желание напакостить Регине было сильнее страсти к выгодным сделкам. Впрочем, зачастую одно не мешало другому.
Эмма и сама не заметила, как стала оказываться в его лавочке чуть чаще необходимого. Следовало отдать Голду должное, в его лавке было странно уютно. Старинные и просто старые вещи, несущие отпечаток прожитых лет и личных историй, чаще трагических, реже счастливых. Что, впрочем, не странно — мало кто согласится так просто расстаться с вещью, хранящей приятные воспоминания. Колокольчики, фигурки из стекла, раритетные книги, кованые подсвечники, древние часы, куклы ручной работы, пергаментные карты и многое другое. В этом крохотном магазинчике можно было найти что угодно, хоть черта в ступе. Хотя, по мнению жителей города, самый что ни на есть настоящий черт там, несомненно, имелся и даже стоял за прилавком, увенчанным ископаемым кассовым аппаратом.
В этой мешанине предметов и их историй мистер Голд смотрелся на удивление уместно. Словно и сам был пережитком давно прошедшей эпохи, но умело отреставрированным, покрытым, словно лаком, стильным лоском. Достойный повелитель нафталинового царства, с каждым прожитым годом становящийся все более ценным.
Это царство исподволь затягивало Эмму. В какой-то момент, несмотря на горящие прозаичным электрическим светом лампы, ей показалось, что внутри стен лавки совсем другой мир, другое время, нежели снаружи. Там, на улице, мигали неоновые огни, проносились автомобили, люди говорили по мобильным телефонам и зависали в соцсетях, а здесь мелодично позвякивал колокольчик, когда очередной не то посетитель, не то проситель открывал входную дверь. Тут между густо заставленными полками заблудилось время и вольготно расположился странный, почти неестественный покой. Здесь хотелось задержаться на минуту или хотя бы на секунду.
Но делать этого не стоило. Если Эмма немного задерживалась, поддавшись очарованию магазинчика, Голд становился язвителен, сыпал остроумными, но едкими, как кислота шуточками, его движения и фразы становились резкими, отрывочными, словно наполненные непонятной злостью. Вот только обижаться на него у Эммы не выходило. Голд обладал странным, но весьма заметным шармом. К тому же он не лгал. Правды, впрочем, он тоже не говорил.
А потом Голд зачастил в участок. Один раз даже прямо за решетку.
Эмма поверить не могла, что этот расчетливый интриган, возведший заключение сделок в некий уникальный сплав искусства и религии, вот так яростно, потеряв всякое самообладание, будет избивать своей франтоватой тростью человека. Голд тогда был не просто в ярости, он был в таком бешенстве, что скрутить его удалось не сразу, а успокоился он и вовсе только в камере.
Эмма смотрела на уставшего и словно потухшего мужчину, неловко отставившего покалеченную ногу. Стало как-то сразу заметно, насколько он стар. Казалось, даже его вечный лоск потускнел и будто осыпался пеплом прожитых лет. Это был совершенно незнакомый ей мистер Голд. Не всесильный ростовщик и негласный хозяин города, а живой человек, в чьей жизни наверняка случилась трагедия, оставившая непроходящий след, как давняя травма — хромоту.
Эмма не хотела видеть его таким. Насмешливый и непробиваемый Голд казался незыблемой частью Сторибрука. А вот этот… человек… Эмма потерла пальцем висок. Ей как-то раньше не приходило в голову, что Голд обычный человек. И осознание этого факта накрыло ее, словно мешковиной.
Впрочем, едва покинув камеру, Голд вновь сделался несносным и харизматичным. Он снова ловко ковылял, с вальяжностью денди опираясь на свою трость, поглядывал снисходительно и насмешливо, делая вид, что не существовало в природе тех минут за решеткой в офисе шерифа. Но теперь Эмма больше не принимала весь этот щеголевато-язвительный образ за чистую монету. Она своими глазами видела, что под стильным костюмом и безупречным галстуком скрывает обычный человек. Уже не молодой, чертовски умный, устрашающе влиятельный, но, тем не менее, очень человечный мужчина.
А еще злопамятный. Арест он так и не простил, а потому очень качественно помурыжил нервы, выступая адвокатом Мэри Маргарет. Эмма каким-то глубинным чутьем улавливала подвох, но понять, в чем он конкретно, так и не смогла. Не считая того, что в эти дни мистера Голда стало как-то слишком много, хотя не сказать чтобы он занимал ее время. Очередная загадка ушлого ростовщика.
Мистер Голд исподволь сократил расстояние, а Эмма далеко не сразу заметила. Просто однажды обнаружила, что стоит так близко, что чувствует тонкий и свежий запах его одеколона с терпкими нотками хвои. Необычный и рискованный выбор для мужчины в таком солидном возрасте, но удивительно гармонирующий с обликом Голда. Вблизи морщинистая кожа и неровные зубы, включая золотой, почему-то совсем не отталкивали.
Вечером Эмма твердила себе: «Он старый! Старый!» — вжимала лицо в подушку и чувствовала себя последней дурой. Угораздило же увидеть мужчину в этом… этом… этом! Знала же, что Голд — хитрый старый лис — умеет быть обаятельным, когда хочет! Вот только уговоры и размышления совсем не помогали. Чертов Голд!
Когда разговоры с мистером Голдом стали напоминать кружение бойцов на ринге? Шаг вперед, два назад и три влево. Фраза — пробный, прощупывающий выпад изящной рапиры. Ответ — парирование. Красивое скольжение вокруг друг друга, похожее на экзотический танец. Вот только тонкий и гибкий клинок, несмотря на свою кажущуюся легкость — смертельное оружие. Особенно если его держит умелая рука. А у мистера Голда оказались на удивление умелые руки. Не по-мужски изящные, узкие, с подвижными и ловкими, как у кружевницы, пальцами. Впрочем, плести кружево он тоже умел. Пышное и невесомое кружево интриг. Мастер-марионеточник, почти незаметно дергающий своими подвижными, словно паучьи лапы, руками за тонкие нити, невидимые большинству людей.
Эти руки оказались теплыми, одновременно твердыми и деликатными, а пальцы чуткими и цепкими. Такими же противоречивыми, как и их хозяин. Они невесомо скользили по волосам, прохладным ветерком порхали по коже, а может быть, всего лишь над ней.
Невинные, якобы случайные прикосновения, от которых бросало в жар и сладко тянуло внизу живота. Никаких порхающих бабочек — только тягучее, остро-сладкое томление на самой грани с болью. А сказать нельзя. Замечать нельзя. Голд скользкий, как морская змея, и такой же ядовитый, извернется узлом, уйдет в глубину без единого всплеска, оставив на поверхности изумительно-невинный взгляд и ироничную улыбку.
К счастью, эти прикосновения были исчезающее редки, а вот забот благодаря Регине — выше макушки. И Эмма честно пыталась отвлечься, забыть о мистере Голде — ядовитой гадине, почти старике, опаснейшем интригане. Куда там! Стоило услышать сказанное знакомым голосом с легким придыханием: «Эмма», — и водоворот чувств стягивал внутренности в морской узел. Без сладкого и горького томления, но с очевидным привкусом приближающихся неприятностей. Это если повезет.
Близко. Слишком близко. Так близко, что на дне темных глаз видна давно утонувшая в них, но все еще живая боль. Боль склизким червяком извивалась в глубине зрачка, кривила уродливую безглазую морду и разевала широкую пасть, напичканную тонкими и длинными, словно рыбьи кости, клыками. Боль беззвучно шипела, капая ядовитой слюной, била голым хвостом, зачаровывая, не позволяя отвести взгляда. А на губах оседало дыхание Голда. Близко. Слишком близко.
Мистер Голд был свободен, но сердце Румпельштицхена оказалось занятым. Давно и взаимно. Наверное, можно было урвать мгновение тогда, когда сказка еще не ожила. Наверное. Может, от этого было бы только больнее. А может, и нет. Ведь если ничего не было, то ничего и не потеряно, и грустить, следовательно, не о чем. Совсем не о чем. Только почему же так больно?
@темы: " Фики Лютого зверя":, "ФБ", "Сказки"
-
-
27.10.2016 в 21:30И я даже заранее предвидела, что не смогу оставить внятного отзыва, ибо отп, мда... Но попытаюсь. На описании рук Голда шуш даже затаил дыхание) А как изумительно изображена лавка, ее словно видишь собственными глазами! И момент откровенности во время ареста просто безупречно вхарактерен! И даже переживания о возрасте порадовали, такие знакомые после недавних открытий в BnHA)))
*перешла на совсем невнятные, но безусловно счастливые попискивания*
Подводя итог, этот фанфик - в тройке любимого, вместе с Мором и Рагнареком. И кстати, у всех трех историй такой слегка горьковатый привкус, как у грепфрута *________* Спасибо за вкуснятину!!!
-
-
27.10.2016 в 21:48Мне вот тоже интересно) ))
И я даже заранее предвидела, что не смогу оставить внятного отзыва, ибо отп, мда...
*каваится*
На описании рук Голда шуш даже затаил дыхание)
Его руки и пластика- это нечто! Ивзгляд - нечитаемый, умный и с лукавиной, а порой с безуминкой. Я не мог пройти мимо)))
А как изумительно изображена лавка, ее словно видишь собственными глазами!
Лавка, да! я бы там на пару дней заблудился)))
И момент откровенности во время ареста просто безупречно вхарактерен! И даже переживания о возрасте порадовали, такие знакомые после недавних открытий в BnHA)))
Румпель-Голд вообще очень цепляющий)
*перешла на совсем невнятные, но безусловно счастливые попискивания*
*Каваится*
Подводя итог, этот фанфик - в тройке любимого, вместе с Мором и Рагнареком.
Мурк! *польщен*
Мор?
И кстати, у всех трех историй такой слегка горьковатый привкус, как у грепфрута *________* Спасибо за вкуснятину!!!
Тебе за отзыв спасибо)))
Какое интересное сравнение... Мурк!
-
-
27.10.2016 в 22:11Этот фик не в счет, ибо а) любовь не взаимна и б) Шуш героев и парой-то никогда не представлял, а следовательно и по пейрингу не вздыхал. И так хорошо было... А теперь - великолепно!!!
*развела лапками* Любимый герой дает плюс сто очков к тексту. Герой, по которому шуш как следует изголодался - плюс бесконечность) Это делает удобоваримым даже самый дикий фикбук.
В Румпельштильцхена, каким видите и описываете его вы, просто невозможно не влюбиться!
*умилилась* Сами бы заблудились, еще и читателей заблудили)
*яростно кивает*
Муррр)
Морок. Я его мысленно до Мора сокращаю)
*фыркнула* Мое дело маленькое. А вот вы - молодчина! Не могу поверить в то, что наткнулась на фик о этих двоих. Наконец-то воз пряников перевернулся на шушеулице!!!
Мррр)
-
-
27.10.2016 в 22:37*готовит витаминный коктейль*
Этот фик не в счет, ибо а) любовь не взаимна и б) Шуш героев и парой-то никогда не представлял, а следовательно и по пейрингу не вздыхал. И так хорошо было... А теперь - великолепно!!!
Я запутался - не в счет или великолепный?
*развела лапками* Любимый герой дает плюс сто очков к тексту. Герой, по которому шуш как следует изголодался - плюс бесконечность) Это делает удобоваримым даже самый дикий фикбук
Да, про любимого перса все съешь)))
В Румпельштильцхена, каким видите и описываете его вы, просто невозможно не влюбиться!
Ну... вот и я не устоял)) Он шикарен)
Морок. Я его мысленно до Мора сокращаю)
Ага, понял)) Морок чудный вышел, да)) Хотя я его задумывал несколько иным- более гневливым и горячим, а он мне "Ша, автор, я с мозгами!" Ну, кто бы спорил)))
Наконец-то воз пряников перевернулся на шушеулице!!!
*умиляется*
-
-
27.10.2016 в 23:55Фанфик великолепен) Но меня в свое время огорошили спойлером, что мр. Голд - дедушка Генри. Шип моментально пошел ко дну, а огонь в шушесердце погас, так толком и не разгоревшись. Это не отменяет того факта, что мне было безумно!! приятно читать этот фанфик, но эффект немного не тот, по сравнению с нежно любимыми в течении многих лет пейрингами)
Угусь)
Есть такое дело. В этом фанфике он - само совершенство)
Еще какая умничка, мурр. Таких героев надо в Красную книгу заносить!
*блаженно жмурится, словно обьевшийся сметаны кот*
-
-
28.10.2016 в 12:32*довольный автор* Ага, породнили, блин.
Да он и в сериале такой) Я теперь актера обожаю! НАдо еще с ним чё-нить глянуть!
ХДДд Ага) Я тоже люблю героев с мозгами! А то нынче куда не плюнь - герои с эмоциями...
*почесал за шушеушком*