понедельник, 10 октября 2016
Название: Два в одном
Фандом: Tsubasa
Автор: Лютый зверь;
Бета: потом
Рейтинг: G
Пейринг: Курогане/Фай
Категория: джен
Жанр: романс
Размер: драббл
Статус: пзакончен
Дисклеймер: все права принадлежат КЛАМП
Предупреждения: вроде нет
Размещение: Только с разрешения автора
Написано в рамках феста
Неделька Tsubasaчитать дальшеС некоторых пор Курогане видел один и тот же сон. Фай, который Юи, и его брат, который настоящий Фай, смотрели на него небесно-голубыми очами. В каждый его сон они входили вместе неслышной кошачьей походкой, держались рядышком, едва не взявшись за руки. Одинаковые лица, но разные улыбки и взгляды. Курогане с лёгкостью различал тощих светловолосых близнецов, что бы они ни делали. Балагур и весельчак Юи, тихий и заботливый Фай. Они отлично дополняли друг друга, но при этом каждый был невероятно ярким в своей индивидуальности. Каждую ночь Курогане видел обоих Фаев, таких одинаковых внешне и совершенно разных изнутри.
А днём оставался только один Фай. Который Юи. Который носил свою маску поверх чужого имени, и уже нельзя было сказать наверняка, где его настоящая часть, а где часть брата. Он улыбался своей улыбкой, смотрел глазами брата, а его лицо было их общим лицом.
Курогане бесился от этой лжи, этой фальши, этого противоестественного симбиоза, в котором хозяин считал себя паразитом. Хотелось взять тощую язву за шкирку и оторвать, отделить чужую суть, которую тот с нездоровым тщанием выращивал в себе, словно лишнюю конечность, но не понимал этого.
А Фай смеялся, дурачился и смотрел умирающими глазами с искрами фальшивого веселья. Лжец! Обманщик! Чёртов страдалец!
В отместку Курогане стал при каждом удобном случае пичкать бледного засранца его самыми нелюбимыми блюдами японской кухни. На свою беду Фай не любил слишком много экзотических вкусов. Он кривился от запаха сырой рыбы, морщился от маринованных овощей, особенно имбиря и баклажана, задерживал дыхание, стоило ощутить специфических запах бобов нато, а уж во что превращалось его лицо при виде маринованных слив! Курогане чувствовал себя отомщённым каждый раз, когда протягивал палочки с очередной «вкусняшкой» бледному до синевы Фаю, прилагающему все усилия, чтобы не зажать нос пальцами.
А ночью Фай отыгрывался, входя в его сны рука об руку с настоящим Фаем. И снова две пары одинаковых глаз с разными взглядами, одинаковые губы с разными улыбками, одинаковые фигуры с разными жестами. Они были такими разными! Благопристойный и тихий Фай, озорной и инфантильный Юи.
Курогане и сам не заметил, как перестал раздражаться. Он любовался братьями, не сравнивая их, но с лёгкостью различая. А днём он видел их обоих в одном теле. И этот объединённый Фай ему нравился. Может быть потому, что с недавних пор сам Фай перестал ненавидеть себя. Его любовь к брату больше не была скована неподъёмными цепями ложной вины. Фай слишком привык жить за обоих, но теперь он действительно жил, а не отбывал срок. Он жил и оживал. Становясь собой настоящим. Больше, чем Юи, больше, чем Фаем. Он становился кем-то новым, срывая с себя отмирающую шелуху масок, вины, обмана.
Превращение было долгим, иногда мучительным, иногда светлым. Курогане наблюдал за ним, помогая как мог. Он не давал Фаю терзаться, фыркая или подсовывая под нос палочки с очередным деликатесом, поддразнивал тощую заразу и старательно вёлся на все подначки.
Мокона, которая наверняка знала гораздо больше, чем говорила, по прежнему азартно вносила свою долю хаоса. Но Фаю это шло на пользу, и Курогане старательно ворчал, возмущался, порыкивал на несносный ушастый онигири.
Теперь по ночам Фай всё чаще и чаще спал рядом с Курогане. В такие ночи Курогане не мог отличить в своих снах Фая от Юи, они были одинаковы не только внешне. Они смотрели одинаково томными взглядами, протягивали руки к нему или держали друг друга в невесомых объятиях, улыбались идентично ласково. И Курогане обнимал их обоих, дарил нежные поцелуи, не думая о том, чьи губы сейчас прижимаются к его рту.
А по утру он осторожно разжимал руки, в которых доверчиво спал Фай, уютно сопевший ему куда-то между шеей и ухом. И так сложно было не провести в нехитрой ласке по тонкой спине с выпирающими холмиками позвонков. Но стоило разжать объятия, и тут же, как чёрт из табакерки, выскакивала Мокона и начинала верещать очередную раздражающую чушь. Только чтобы отдалить этот миг, стоило подольше держать Фая в своих объятиях по утрам. Ну, может быть и ещё по паре весьма важных причин.
@темы:
" Фики Лютого зверя":,
"КЛАМП"
Спасибо за фик, мысль и правда интересная. Такой терпеливый Куро-папочка, который наблюдает за метаморфозой, ждет, когда наконец это окуклившееся чудовище выберется из своего кокона и расправит крылышки)
А пока еще не - кормит вкусняшками, чтоб не расслаблялся))))
Спасибо еще раз)
Ну и с днюхой, что ли)))
Что ли)))
Трям!
Сяб
Какой чудный-чудный Курогане! Спасибо!
Вам спасибо за отзыв))
Очень мило получилось! И светло-грустно!
Мук!
Хотя я не поняла, как пытка овощами относится к понятию заботливый.)))
От самоедства отвлекает)))
Буду стараться))
очень уютный текст, такой уруру, в него верится - что Курогане видит, различает. и Мокона, которая тоже вполне может с утра пораньше поголосить - и почему бы, и правда, не подержать Фая чуть подольше в объятиях по еще паре причин?)
спасибо за это ощущение уюта по утрам и недосказанности, очень согрело ^^